— Нет, спасибо. — Тобела прислонил ассегай к столу и принялся за еду.
— Как вы себя чувствуете? — спросила Аллисон.
— Гораздо лучше.
— Я рада.
— Аллисон, я хочу начать в понедельник.
— В понедельник? Вы уверены?
— Я не могу больше ждать.
— Вы правы, — кивнула она. — Я вам покажу.
Квинн позвонил ей из аэропорта:
— Мэм, фамилия фальшивая, и они заплатили наличными, но пилот по закону обязан предъявить план полета. Мы немногое можем сделать.
— Что он говорит?
— Они взяли пациента в Чобе. Почти на границе с Замбией. Им оказался крупный чернокожий мужчина с двумя пулевыми ранениями в область бедра. Его состояние врачи оценивали как стабильное. Ему перелили около двух литров крови. Кроме него, пассажиров было двое: белые, мужчина и женщина. У женщины рыжие волосы, она полная, светлокожая. Мужчина смуглый, стройный, среднего роста. Мужчина беседовал с чернокожим пациентом на африкаансе, а с женщиной — по-английски. По прибытии чернокожего переложили в автомобиль-универсал или джип, он не уверен. Номерных знаков он не запомнил.
— Спасибо, Квинн.
— Что мне делать с пилотом?
— Поблагодарите его и возвращайтесь.
Расшифровка: Протокол заседания комиссии по расследованию смерти Мириам Нзулулвази (38 лет), 7 ноября.
Присутствовали: председатель — адвокат Б. О. Ндлову. Советники: адвокаты П. дю Т. Мостерт, К. Дж. Мпаоньяне. Со стороны ПРА: Я. М. Менц. Свидетели: свидетелей не приглашали.
Председатель. Винсент Радебе, по статье 16 закона о разведке от 1994 года с поправками вы имеете право в ходе слушаний пригласить адвоката. Вы отказываетесь от своего права?
Радебе. Да, господин председатель.
Председатель. Вам полностью понятны причины расследования и предъявленное вам обвинение в преступной халатности?
Радебе. Да.
Председатель. По статье 16(в) вас имеет право представлять сотрудник вашего отдела, а если такого человека нет или он отсутствует, какое-либо другое лицо. Вы осведомлены о данном праве?
Радебе. Да, господин председатель.
Председатель. Вы отказываетесь от права быть представленным другим лицом?
Радебе. Да.
Председатель. По статье 15(1) вас попросили письменно подтвердить или опровергнуть выдвинутые против вас обвинения. Составлен ли данный документ вами по доброй воле?
Радебе. Да, господин председатель.
Председатель. Тогда прошу вас зачитать заявление в присутствии комиссии.
Радебе. «Я, Винсент Радебе, признаю, что мое поведение и мои поступки были обусловлены ходом секретной операции, проводимой Президентским разведывательным агентством.
Я признаю себя виновным в преступной халатности, вследствие которой 26 октября сего года погибла Мириам Нзулулвази. Я забыл запереть дверь комнаты для допросов, в результате чего Мириам Нзулулвази покинула комнату без сопровождения, находясь в тяжелом душевном состоянии. Ее роковое падение с площадки пожарного выхода стало возможным из-за моей халатности.
Далее, я признаю, что в тот же день я незаконно и не имея на то официального разрешения забрал шестилетнего сына Мириам Нзулулвази из детского центра и всю ночь держал его в своем доме. Признаю, что 27 октября я передал мальчика, Пакамиле, сотрудникам газеты „Кейп таймс“ и тем самым осложнил ход официальной операции, проводимой Президентским разведывательным агентством.
Заявляю, что в обоих случаях я действовал один, без содействия, помощи и участия других лиц.
Господин председатель, хочу обратить ваше внимание на следующие смягчающие обстоятельства. Когда по окончании университета Витватерсранда я выбирал карьеру, я стремился внести посильный вклад в будущее своей родины. Как и многие мои соотечественники, я был вдохновлен положительным образом Нельсона Манделы. Кроме того, я хотел посвятить жизнь строительству нового государства, „радужной нации“. По моему мнению, Президентское разведывательное агентство предоставляло мне такую возможность.
Но иногда желания и преданности недостаточно. Иногда рвение ослепляет нас, не позволяя видеть собственные ошибки и недостатки.
Я понимаю, что охрана государственности и демократии иногда требует принятия непростых решений и действий, в результате которых могут пострадать невинные люди.
Теперь я понимаю, что не создан для данной профессии и никогда не подходил для нее. События 26, 27 и 28 октября оказались для меня чрезвычайно травматичными. Я был очень огорчен тем, как, по моему мнению, нарушались основополагающие права человека — сначала применительно к Тобеле Мпайипели, а позже к Мириам Нзулулвази. Даже сейчас, когда я пишу данный документ, я по-прежнему не в состоянии уяснить, почему цель операции, какой бы важной для национальной безопасности она ни была, оправдывает средства, примененные в ходе ее.
Моя ошибка состояла в том, что я позволил смятению повлиять на свой здравый смысл. Я допустил преступную халатность там, где мне следовало проявить особое внимание. Я глубоко сожалею о своей роли в гибели Мириам Нзулулвази и особенно о том обстоятельстве, что я не отстаивал свою точку зрения и не возражал более решительно против ее ареста. Я проявил недопустимую слабость, усомнившись в собственных представлениях о том, что есть хорошо и что есть плохо. Наша страна и ее народ заслуживают лучшего, но, уверяю вас, больше подобного не повторится».
Я закончил, господин председатель.
Председатель. Благодарю вас. Вы согласны с тем, чтобы данный документ фигурировал в качестве письменного признания предъявленных вам обвинений?
Радебе. Согласен.
Председатель. Госпожа Менц, у вас есть вопросы?
Менц. Да, господин председатель.
Председатель. Прошу вас.
Менц. Винсент, ты считаешь, что в ходе строительства «радужной нации» можно передавать иностранной разведке секретные сведения?
Радебе. Нет.
Менц. Тогда зачем ты это сделал?
Радебе. Ничего подобного я не делал.
Менц. Ты отрицаешь, что в ходе операции поставлял сведения экстремистским исламским группировкам?
Радебе. Да, отрицаю.
Председатель. Чем вы можете подкрепить свое обвинение?
Менц. Господин председатель, у нас есть серьезные основания полагать, что в ходе подготовки к операции международная сеть исламских экстремистов получила чрезвычайно важные сведения. Непосредственная вина Винсента в этом деле не доказана, но его подрывное поведение говорит само за себя.
Председатель. Госпожа Менц, вынужден возразить вам. Во-первых, Винсента Радебе обвиняют не в государственной измене, а лишь в преступной халатности. Во-вторых, ваши обвинения основаны на частном мнении, что в таком деле недопустимо.
