– Простите, я такая ужасная дура! Конечно, уже
добрый день!
– Че? – не включился охранник.
– Ну как же! Вы мне не ответили, потому что
уже не утро, а день! – пояснила Даф.
Охранника это не впечатлило.
– Да плевать мне, что день! Хоть вечер.
Видя, что и здесь она зашла в тупик, Даф
поспешно принялась искать другую тему для разговора.
– Меня, знаете, один вопрос давно интересует.
Можно задать?
– Ну! – сказал охранник.
Даф торопливо принялась придумывать вопрос.
– Э-э... Вам не обидно, когда кого-то зовут
точно так же, как вас? – проникновенно спросила Дафна.
– Че-е-его?
Даф стала пояснять.
– Ну, скажем, вас зовут «Максим». И вот вы
идете, а за вашей спиной кто-то орет: «Макс, Макс!» Вы оборачиваетесь, думаете,
мол, кому это я нужен, и вдруг понимаете, что зовут-то вовсе и не вас, а
какого-то малыша, который пока что с горшком в одном комплекте продается. Что
вы испытываете в этот момент? Нет ли у вас ощущения, некоторой сущностной
вторичности, если вы понимаете, о чем я.
Охранник засопел, потерявшись в потоке слов.
– Я не Максим! Я Миша. Топай отсюда,
девочка! – сказал он.
Даф обрадовалась. Все-таки как-никак связная
речь. Контакт налажен.
Охранник тем временем смотрел на Даф взглядом,
в котором определенно прослеживалась нить какой-то мысли.
– Слышь, ты, я не понял: чего ты мутишь? Че те
на? – спросил он.
– Мне надо на территорию. Всего лишь.
– Не пущу! Топай отсюда! По-хорошему сказано!
Дафна вздохнула. Она уже начинала терять
терпение, и это ее удручало.
– Послушайте, уважаемый! Вы подтверждаете, что
я исчерпала запас вежливости и уговоров? – спросила она.
Охранник заинтересовался. Даже склонил голову
набок. Ему явно было интересно, что последует дальше.
– Ага, подтверждаю, – сказал охранник.
– И подтверждаете, что нормальных слов вы не
понимаете?
– Подтверждаю! – охранник лениво шагнул к
Даф.
Дафна отскочила и торопливо потерла перстень
джинна. Охранник наблюдал за ее движениями с любопытством.
– Красивое колечко! Какая проба? Пятьсот
восемьдесят пятая? – спросил он.
Ласковый влажный туман обвил его, начиная с
ног, как удав обвивает свою жертву. Охранник испуганно скосил глаза и увидел
красивую женщину с миндалевидными глазами, сквозь которую бесцеремонно просвечивал
бетонный забор.
– Мама! – тихо выдохнул охранник.
Щепетильная Гюльнара обиделась.
– Какая я тебе мама, муж козы? Ты бы еще
бабушкой меня назвал! – сказала она, ленивым прикосновением извилистого
ногтя замораживая охраннику рот. – В чем дело, блондинка?
Сложности? – спросила Гюльнара у Даф.
– Меня не пускают, – пожаловалась та.
Гюльнара зацокала языком, вскинув к небу руки.
– Какой кошмар! Блондинку и не пускают!.. Как
ты посмел не пустить блондинку, неверный? Не пускать можно брюнеток! Ох уж эти
опасненькие шустренькие брюнеточки! Все разнюхают. Блондинок же пускают всегда.
Они все равно ничего не запомнят.
– Гюльнара! – сказала Даф с укором.
– Что Гюльнара? Согласна, бывают шпионящие
блондинки из перекрашенных брюнеток. Этих опять же ты можешь не пускать и
будешь кругом прав, – рассуждала джинша, нежно скользя ногтем по
перекошенному рту охранника. – Ну-с, так какое наказание мы изберем для
неверного? Сразу казним или помучаем? Ну там кожу сдерем, чтобы было немного
бо-бо. Мне больше нравится вариант два.
– М-м-м! – замычал охранник, делая
безуспешную попытку вырваться. Ему в равной степени не нравились оба варианта.
– Не надо! Не смей! Просто убери его
куда-нибудь и все! – приказала Дафна.
На всякий случай, чтобы Гюльнара не
упрямилась, она потерла перстень. Джинша хмыкнула и щелкнула пальцами. Охранник
исчез.
– Где он? Он жив? – забеспокоилась Дафна.
Выражение лица Гюльнары ей совсем не
нравилось.
– Вполне. Из Таджикистана он как-нибудь
доедет. Теплый климат, гостеприимный народ, чудесные, разве что немного упрямые
ослики, – ехидным голосом сказала Гюльнара.
– Но я не просила отсылать его в Таджикистан!
– Но ты этого и не запрещала! Практикум по
общению с джиннами. Если хочешь, чтобы джинн все сделал правильно, всегда точно
называй место. В сущности, я могла забросить его и в океан, и в жерло вулкана.
И в том, и в другом случае это отвечало бы условию: «куда-нибудь», –
нравоучительно сказала Гюльнара.
Неожиданно ангар, чья блестящая крыша была
видна от ворот, окутался потрескивающим фиолетовым сиянием. Дафна и джинша
заметили это почти одновременно. Дафна метнулась к ангару, однако Гюльнара
успела перехватить ее.
– Ты что, ослепла? Не суйся! Там кто-то
кого-то убивает...
– Знаю! Отпусти!
Гюльнара облизала губы. Язык у нее был
оранжевый.
– Ты уверена, что тебе туда надо, блондинка?
Чем ты будешь сражаться: визгом? Или предпочитаешь царапаться и кусаться?
Дафна не слушала. Рвалась. Она уже понимала,
что там внутри – Меф и Эссиорх. И оба, возможно, на волоске от смерти.
– Отпусти! Я должна быть там!!! Я приказываю!
Я твоя хозяйка!
Джинша неохотно уступила. Должно быть, ей
пришло в голову, что ее хозяйкой Дафна будет лишь до тех пор, пока она, Даф,
жива.
– Ну визгом так визгом! В крайнем случае
можешь прицельно плеваться ядом. Правда, у блондинок он слабенький, если они,
опять же, не перекрашенные брюнетки.
Подбежав к фиолетовой завесе, Даф
остановилась. Ей пришло в голову, что теперь, когда она лишена дара, темная
магия распылит ее в момент, когда она попытается пробежать сквозь нее. Гюльнара,
знавшая это не хуже Даф, усмехнулась. Она скользнула за трепещущий занавес и
остановилась. Джинша стояла точно под водопадом фиолетового сияния. Струи магии
облегали ее, однако внутрь джинши не проникали.
– Тебе придется пройти сквозь меня, блондинка!
Только сделай это побыстрее... Уважающие себя джинны терпеть не могут, когда
сквозь них шастают, – сказала Гюльнара.
Не заставляя себя уговаривать, Даф решительно
скользнула сквозь джиншу. Внутри Гюльнара была безумно холодная. Дафне
показалось, будто она нырнула в прорубь. У нее даже дыхание перехватило. Ничего
себе пылкая восточная натура! Да у Дафны зрачки едва не замерзли!
