– Привычной обстановки, – сказала Жанна.
– Да ну? – Он на самом деле удивился.
– Нет, я не говорю, что нам надо вернуться. Нам можно пригласить друзей сюда. Я позвала бы Людку и Наташку с мужем, можно даже было бы Алибека, нашего шашлычника, с женой. Ты бы позвал своих кого-нибудь.
«Кого-нибудь» и было ключевым словом. Если Жанна называла определенных людей, то Леша таковых просто не имел. У него никогда не было друзей. Нет, может быть, те, с кем он общался, и считали его своим другом, но он сторонился людей. Он не был букой, Леша даже выпивал с некоторыми из них по пятницам, но просто он не подпускал никого к себе близко. Страхов не помнил, был ли у него вымышленный друг в детстве, как у Крохи, но зато прекрасно помнил, что настоящих друзей у него никогда не было. Он доверял только самому себе.
– Ну что ты думаешь по этому поводу?
Леша сел на матрас, застеленный новым покрывалом. Если мебель они за десять лет не покупали, то всякие покрывала и постельные комплекты скупались часто и помногу.
– Завтра привезут мебель. Я думаю, с Андрюхой мы управимся за пару дней. Давай всех на пятницу зови.
Жанна села рядом и обняла мужа.
– Все будет хорошо. Ведь правда?
Леша кивнул.
– После московской суеты мне кажется, что здесь все спят.
Страхов улыбнулся и снова кивнул.
– Мне тоже.
Потом помолчал и решил рассказать жене о покупке трех совков.
* * *
Он прошелся по комнатам, прикидывая, что куда встанет, и еще раз убедился, что довольно-таки правильно выбрал мебель. В гостиной еще раз осмотрел стены. Ни намека на краску. У дальней стены лежали часы. Леша подошел к ним и поднял. Внутри что-то звякнуло, и Страхов улыбнулся. Он осмотрел комнату, визуально подвешивая ходики. Стена напротив двери вполне могла разместить их. Он поставил их и пошел за молотком и гвоздями.
– Бать, помочь? – спросил Андрей, когда Леша уже возвращался из подвала с инструментом.
– Да нет, сынок, я сам.
– Давай. – Андрей взял ящик. – Показывай, что делать.
Леша показал, где должны были висеть часы, и пошел на улицу. Он все-таки решил выкопать колодец во что бы это ему ни стало. Через пару часов станет совсем темно, вот тогда можно будет заняться и чем-нибудь в доме. Воспоминания о том, что здесь живет Бэби, и о видении двойника он ловко отгонял фразой, произнесенной соседом: «Все, что мы видим, сидит у нас в башке». Вот Леша и попытался поместить туда как можно более приятные образы.
Не получилось. Почему-то здесь он начал вспоминать Афган. Нет, он не забывал о нем никогда, но эти воспоминания были какими-то живыми, словно он вчера вернулся домой. Может, конечно, на него так подействовало возвращение сына.
Вот тут-то Леша и вспомнил об альбоме. Он откинул еще пару лопат земли и посмотрел в сторону сарая. Он был там. Чертов дембельский альбом был там и манил его. Алексей поставил лопату, вылез из колодца и глянул в образовавшуюся яму. Она уже была метра два в глубину. Леша улыбнулся и пошел к сараю.
«Эдак я дойду до воды еще до первых заморозков».
Он открыл дверь сарая и нажал клавишу выключателя. Лампочка не загорелась, а может, ее и вовсе не было. На улице сгущались сумерки, а внутри сарая было вообще хоть глаз коли. Поэтому до сундука пришлось добираться на ощупь. Леша сделал шаг и наткнулся на стол. Стол? Он ощупал его. Да, действительно стол. Леша не помнил, чтобы он был когда-либо здесь. Страхов обогнул стол и шагнул в пустоту. Боль пронзила правую ногу. Он упал в яму, которой, как и долбаного стола, еще вчера не было. Пахло сырой землей. Единственной хорошей новостью было только то, что глаза начали привыкать к темноте. Леша действительно лежал на дне ямы и смотрел на серый круг над головой. Судя по размеру этого серого пятна, яма была не глубже, чем покинутый им несколько минут назад колодец.
Он попытался встать, в ступне что-то стрельнуло, и боль разлилась по ноге до самого колена. Леша поднял руки, пощупал земляной пол в поисках чего-нибудь, за что можно было бы ухватиться. Пальцы, словно усы крота, ощупывали поверхность. И тут они наткнулись на то, от чего его сердце похолодело. Страхов напрягся, его тело будто скрутило судорогой, но пальцы продолжали ощупывать чьи-то ботинки. Один ботинок отодвинулся, пальцы последовали за ним. Второй тоже пропал из поля зрения пальцев-усов. В следующий момент раздался звук шагов убегающего. Дверь хлопнула, и шаги стихли где-то в конце огорода. Что именно придало сил и вырвало его из оцепенения, Леша не знал, но в один миг он оказался наверху и заковылял к двери. Нет, он не надеялся догнать нарушителя его владений, но хотя бы увидеть, кто это был.
Когда он вернулся в сарай, лампочка светилась, покачиваясь на балке над когда-то засыпанным подвалом.
* * *
Казалось бы, забить гвоздь и повесить часы. Проще простого. Но по личному опыту Андрей знал, что на самом простом деле легче всего засыпаться. Он чертовски не хотел показаться перед отцом неумехой. Поэтому подошел к этому делу серьезно. Несмотря на то что Леша буквально ткнул пальцем в стену, определив будущее местоположение часов, Андрей вымерил рулеткой, а только потом начал забивать гвоздь.
Деревянная стена должна была беспрепятственно принять острый гвоздь, но он почему-то согнулся. Андрей взял второй и ударил по шляпке. Гвозди гнулись один за другим о вагонку, будто парень вбивал их в рельсы. Изрядно намахавшись молотком, Андрей понял, что без дрели здесь не обойтись. Но для подтверждения диагноза, так сказать, он решил попробовать еще один, последний. Он взял гвоздь из ящика и приставил к злополучному крестику, начерченному простым карандашом. Легкий замах, и молоток опустился на шляпку несильно, так чтобы убедиться в необходимости доставать дрель. На удивление Андрея, гвоздь вошел в дерево до середины. Но радость от произошедшего так и не успела появиться. Из-под гвоздя потекла тоненькая струйка цвета вишневого варенья. Андрей сразу понял, что это кровь. Он вбил гвоздь в кого-то, сидящего в стене! Шок был настолько сильный, что парень не мог пошевелиться. Паника забилась в голове, норовя вырваться наружу с истерическим криком. Ему было наплевать, что он убил кого-то. Сам факт, что там кто-то жил, его буквально сбивал с ног.
Вся стена уже была в крови. Ручейки, перепрыгивая через выступы вагонки, спешили вниз и исчезали за плинтусом. Эдакий круговорот в стене. Крови было слишком много, и только это отгоняло успокоительную мысль, что он убил всего лишь крысу. Андрей набрался храбрости и подошел к кровоточащей стене. Течь прекратилась, и дерево начало впитывать в себя то, что не затекло под плинтус. Страхов провел дрожащей рукой по багровым дорожкам. Скривился и поднес испачканные пальцы к носу. Слизь пахла гнилыми водорослями. Это точно не кровь. Пальцы и стена теперь были черными. Паника прошла, осталось недоумение. Как бы он выглядел, если б заверещал, как старая дева при виде крысы, попавшейся в капкан? Хреново, братец, хреново. Что сказал бы отец? А что бы о нем подумала Жанна? Вот! Вот что его волновало больше всего. И часы-то он взялся повесить только для того, чтобы поднять свой рейтинг в глазах мачехи. Какой, к черту, мачехи?! Она старше его всего лет на десять, да еще и как выглядит! А заори он – все! Упал бы его рейтинг ниже плинтуса.
