— Хорошо, девочки, вы молодцы. И очень нам помогли. Нам нужно кое-куда позвонить, и мы сразу вернемся.
Элли с напарником вышли в коридор. Когда дверь закрылась, она спросила:
— Ну что?
— Мисс Всеамериканская Невинность, клянусь своей черной задницей.
Элли изобразила осуждение и, цокнув языком, назвала напарника полным именем:
— Боже мой, Джеффри Джеймс, вы так циничны!
Факты. Реальность. Истина. Временная последовательность. Все это на первый взгляд объективно. Абсолютно. Как черное и белое.
Но на самом деле это не так. Иногда рассказ меняется, поскольку свидетель лжет. Но чаще — просто потому, что у истории есть и другая сторона.
По словам Рогана, он легко расколол Джордан.
— Когда она вышла из туалета, я остановил ее и сказал, что заметил, как она посмотрела на Стефани, когда та заявила, будто у Челси был только один парень. Она выдала обычное: «Я ничего не хочу говорить о своей подруге».
— И тогда ты сказал, что нам нужна правда, иначе мы не сможем помочь.
Роган кивнул.
— Челси вчера оттянулась по полной. Ночью все девчонки были под газом, но Челси, вероятно, больше всех. А она была деваха отвязная. Да, у нее был парень, Марк Линтон, однако это не останавливало ее от флирта с другими у него за спиной, а то и прямо перед носом.
— Она только флиртовала, или что-то за этим следовало?
— Вот тут девушка не слишком уверена. Она лично видела, как Челси обжималась с парнями в барах — не вчера вечером, но раньше. Думаю, она подозревает, что время от времени дело заходило и дальше, но точно сказать не могла, а злословить в данных обстоятельствах не стала.
— У нас мало времени, скоро все об этом узнают, — сказала Элли.
Местные криминальные репортеры охотно набрасываются на дела, в которых замешаны молодые привлекательные женщины, чьи фотографии отлично смотрятся на первых полосах. А тут еще туристка, модный ночной клуб в самом злачном месте Манхэттена. История Челси Харт станет настоящим хитом.
— Нам надо успеть связаться с родителями, до того как этот дурачок обнаружит отсутствие девушек в самолете, — добавил Роган. — И нам определенно стоит заручиться поддержкой шефа.
Идея привлечь лейтенанта Дэна Экелса к делу, по которому работала Элли, вызывала очень большие сомнения. Сказать, что Элли не входила в число его любимых подчиненных, — все равно что утверждать, будто мышки неплохо относятся к кошкам.
— По крайней мере ты можешь подкрепиться, прежде чем предстанешь перед начальством.
Из-за угла показался Джек Чен, ловко балансирующий подставкой с тремя пластиковыми стаканами кофе и пакетом со слойками. Элли догадалась, что и то, и другое куплено в кулинарии на 3-й авеню. Взяв один из стаканов, она вынула из пакета вишневую слойку и салфетку. Чен протянул Рогану пять долларов с мелочью. Роган отмахнулся, и Чен, поблагодарив, понес оставшееся угощение девушкам.
Элли глотнула долгожданного кофе.
— Встретимся здесь в десять? — предложил Роган.
— Ты куда-то уходишь?
— Пойду к девушкам, подготовлю их к работе с нашим художником, — объяснил он, указав большим пальцем себе за спину. — А тебе все-таки придется рассказать Экелсу о своей утренней пробежке.
Глава 7
Секунд десять Элли разглядывала своего начальника в промежутки между планками жалюзи, висевшими на стеклянной перегородке — она отделяла его кабинет от помещения отдела. Невысокий коренастый Дэн Экелс сидел в черном кожаном кресле. Насколько могла судить Элли, он бездельничал, неподвижно глядя в окружающее пространство. Она трижды стукнула костяшками пальцев в закрытую дверь.
— Войдите.
Прямоугольная физиономия Экелса помрачнела, когда, подняв глаза, он узрел на пороге кабинета Элли.
— Доброе утро, шеф. А я вам булочку принесла. — Она протянула лейтенанту обернутую салфеткой слойку.
— Хэтчер, это сахарная пудра сверху или ты увлеклась и посыпала ее мышьячком?
— Говорят, у вас блестящее чувство юмора.
Это было неправдой. Так не говорил никто. Ни один человек. Ни разу. Элли подавила урчание в животе и постаралась не думать о том, с каким удовольствием она слопала бы эту вишневую слойку.
В ответ на ее фальшивую улыбку Экелс усмехнулся. Нельзя сказать, что это его красило. Благодаря квадратной голове, поседевшей шевелюре и низкому лбу усмешка придавала ему сходство с чудовищем Франкенштейна.
— Дай-ка догадаюсь. Ты пришла сюда с этой инфарктоопасной плюшкой, чтобы объяснить, почему сегодня, когда я пришел в семь утра, вы с Роганом уже давно были на вызове.
— Ну, вроде того. — Элли рассказала, что утром наткнулась на место преступления раньше, чем приехали первые патрульные. — Я уже была там, шеф. Что мне оставалось делать? Забыть о преимуществах расследования ради возможности завершить пробежку? — Она произнесла это так, словно и впрямь страстно желала пробежать еще километра полтора.
— Знаешь, в чем твоя проблема, Хэтчер? Ты умничаешь, прямо как Фланн Макилрой.
Лучезарная улыбка исчезла с Эллиного лица. В последний раз она видела детектива Фланна Макилроя на катере возле Сити-Айленда — он умирал у нее на руках от ранений в горло и живот.
— Макилрой был отличным полицейским.
— Он был хорошим сыщиком. Чутье у него было, и он этим пользовался. Проблема в том, что из-за этой своей интуиции он все делал через задницу и не желал слушать ничего и никого. Считал себя умнее всех. — Экелс обвел пальцем воображаемых людей, будто бы сгрудившихся вокруг его кабинета. — Думал, он может действовать собственными методами, если облапошить всех прочих дураков.
— Я не такая, сэр, и я не вожу вас за нос.
— Но и ты держишь меня за дурака, — заметил Экелс, откидываясь в кресле.
— Разумеется, нет, сэр. — До этого момента Элли и в голову не приходило, в какой неуверенности, должно быть, живет лейтенант.
Экелс поймал ее взгляд и цыкнул. Элли подняла руки.
— Ладно, лейтенант, шутки в сторону. Я пришла по делу. И не стану больше носить вам завтрак, чтобы не навредить вашему сердцу. Да и вообще, я не из тех, кто любит подлизываться.
— Ну надо же, — проворчал Экелс, наклоняясь вперед. — Давай выкладывай, что там у тебя.
Она в общих чертах изложила ему данные, которые удалось собрать.
— Студентка колледжа, приехавшая на весенние каникулы, убита на Манхэттене? Пожалуйста, скажи, что она была уродкой.
Элли покачала головой.
— Она была очень хорошенькой. Блондинка. Я слышала, публика любит криминальные истории о блондинках со Среднего Запада.
