Отец Элли сосредоточился на подозреваемом, которого ранее задерживали в этом парке за непристойное обнажение перед детьми. В день похищения этот тип не явился на работу. На следующий день тоже. Улика была шаткой, а дело — громким. Отец Элли сумел получить ордер. Он обнаружил тело девочки в бочке, спрятанной под ванной комнатой, прямо под новеньким джакузи подозреваемого.
Три дня спустя, сообщая новость семье ребенка, детектив Джерри Хэтчер говорил о девочке в прошедшем времени. Он не знал, как нарушить затянувшееся молчание родителей — они сидели бок о бок на диване, не сводя глаз со вставленного в рамку портрета их дочки-второклассницы. «Все говорят, у вашей дочки была такая улыбка, что в комнате светлело», — сказал он тогда.
Это сентиментальное замечание было высказано из добрых побуждений. Возможно, оно было банальным, но шло от чистого сердца. Отец убитого ребенка опрокинул кофейный столик и с такой силой толкнул Джерри Хэтчера, что тот шарахнулся головой о каминную полку. За что? За то, что слишком рано заговорил в прошедшем времени.
Среди воспоминаний Элли об отце было множество таких историй. Другие папы, вернувшись с работы, рассказывали о встречах с клиентами. Трудностях на маршруте доставки груза. Или сложном перекрестном допросе свидетелей в суде. Эллин папа объяснил, почему у него забинтована голова, и раз уж пришлось попутно рассказать историю о восьмилетней девочке, похороненной в бочке, ничего не попишешь.
Тогда Элли еще не осознавала этого, но она училась на его историях. В тот самый день она поняла, что никогда не следует использовать прошедшее время. Даже сообщая новость семье. Даже после официального опознания. Даже когда тело уже предано земле. До тех пор, пока сами родственники не начнут употреблять прошедшее время, о погибшем стоит говорить в настоящем.
Конечно, подруги Челси по-прежнему говорили о ней в настоящем. Они не знали, что ее тело лежит на столе из нержавейки в лаборатории судмедэксперта.
По 13-му участку Роган шел впереди всех — мимо стойки дежурных, комнаты совещаний, двух зарешеченных отсеков для задержанных и дальше по узкой лестнице на третий этаж в отдел убийств. Детективы быстро прошли через помещение отдела, до предела заставленное столами, стульями, картотечными шкафами и разнокалиберными коробками с уликами, ожидающими описи. Джек Чен, один из юных гражданских сотрудников, сидел на высоком стуле за стойкой приемной.
Вытащив из кармана двадцатидолларовую купюру и протянув Чену, Роган попросил его принести два кофе и слоеные пирожные. Из-за спины напарника Элли показала Чену три пальца и подмигнула.
Обходя столы, Роган направился в дальний угол отдела, затем вышел в коридор, ведущий к трем комнатам для допросов. Миновав первые две, он открыл последнюю и придержал дверь, пропуская Стефани, Джордан и Элли. Комната для допросов № 3 располагалась в самом конце коридора, реже использовалась и поэтому была самой приличной.
Там стояло всего три стула, а в центре — небольшой стол с ламинированной столешницей. Два слева. Один справа. Два детектива. Один подозреваемый. Так и было задумано.
Девушки стояли в нерешительности, пока Элли не указала им на стулья. Джордан и Стефани сели рядом, бок о бок.
Начали с имен и дат рождения. Встревоженная шатенка с хвостиком и ободком — Стефани Хайдер. Брюнетка с короткой стрижкой и татуировкой на пояснице — Джордан Маклафлин. Их пропавшую подругу звали Челси Харт.
Элли быстро записала в блокнот все три имени, в этом самом порядке. Последнее она обвела в кружок. Всем девушкам было по девятнадцать лет.
Роган предоставил ей право вести допрос.
— В гостинице вы сказали, что приехали в Нью-Йорк на весенние каникулы.
— Верно, — подтвердила Стефани. — Мы прибыли во вторник. Должны были улететь сегодня утром. Прошлой ночью Челси не вернулась в отель и, когда мы должны были выезжать в аэропорт, ее тоже не было.
Джордан поерзала на стуле. Похоже, она до сих пор думала о полете домой.
— Когда вы в последний раз видели Челси? — спросила Элли.
— Вчера ночью. Ну, можно даже сказать, сегодня утром. Мы поздно вернулись.
— Чем же вы занимались?
Девушки уставились в стол. Стефани старательно разглядывала свои перламутрово-красные ногти. Джордан покусывала нижнюю губу.
— У вас потерялась подруга. Думаю, мы не станем обращать внимания на вашу прогулку по барам.
— Мы в клуб ходили. Ушли оттуда примерно в полтретьего. — Стефани умолкла и опустила голову. — А Челси осталась.
Элли черкнула у себя в блокноте: «2.30».
— Где она осталась? Название у этого клуба есть?
— Да. Он называется «Пульс».
Элли была почти уверена, что слышала про это место — одно из самых новых и клевых заведений Манхэттена среди множества подобных. Правда, для нее такие места были слишком крутыми, и она редко ходила туда.
— Это в районе Мясного рынка, верно?
Девушки кивнули.
— В какие еще клубы вы ходили?
— Больше ни в какие, — покачала головой Стефани. — Это все.
— Ты уверена? Никуда больше не заскакивали? Может, просто забыла?
Девушки покачали головами. Они ходили только в один клуб.
— Вы пошли в клуб прямо из гостиницы? — спросила Элли.
Девушки заговорили разом, затем Джордан снова уступила подруге.
— Нет, сначала мы пошли ужинать. В какой-то ресторан в Маленькой Италии. Погодите, у меня осталось название. — Стефани сунула руку в свою черную сумочку и достала смятый клочок плотной желтой бумаги. Разгладив его пальцами, она прочитала: — «Луна».
Элли хотелось точно зафиксировать временную последовательность, пока девушки относительно спокойны, пока она еще не сообщила им новости. Она заставила их припомнить все, чем они занимались накануне. Завтракали «У Нормы» в 10.30. К 12.30 были в Музее современного искусства. В пять часов выпили по одному напитку в гостиничном баре. К шести вернулись в свои номера — собрать вещи. Сели в такси до Сохо в 19.15. В баре ресторана «Луна» были к восьми. Сели за столик в 20.30. Ели примерно с девяти до десяти. Вышли около одиннадцати и пешком дошли до «Пульса». Две девушки ушли из клуба в 2.30. Челси осталась.
Все это было занесено в блокнот. В рамках этой временной последовательности Челси обнаружил убийца.
— Весь день вы были только втроем?
Два кивка. Да.
— Никаких парней?
Две головы дружно качнулись. Нет. Элли не поверила.
— Тогда расскажите мне про ресторан, про «Луну». Вы ни с кем там не разговаривали?
— Нет, — ответила Стефани. — Мы ели одни. Ну, сначала мы выпили в баре с юристами, а потом, когда сели за столик, больше их не видели.
— Возможно ли, что Челси дала одному из них свой номер и встретилась с ним позже, вечером?
