— Баю-баюшки-баю, — произнесла старуха, обгоняя ритм, в котором постукивала башмачками. Дермотт едва заметно приоткрыл рот, но молчал.
— Я это сделал, потому что он напомнил мне моего отца, — сказал Гурни, яростно повышая голос. — Напомнил отца в ту ночь, когда он разбил о голову моей матери заварной чайник в форме башки дурацкого клоуна.
— Не повезло тебе с отцом, — холодно отозвался Дермотт. — Но, знаешь, твоему сыну вообще-то тоже.
Это заявление уничтожило всякие сомнения насчет осведомленности Дермотта. В этот момент Гурни захотелось рискнуть получить пулю, лишь бы вцепиться ему в глотку.
Издевка усилилась — возможно, Дермотт почувствовал, что Гурни теряет самообладание.
— Хороший отец не даст четырехлетнему ребенку попасть под машину и не даст водителю безнаказанно уйти.
— Ах ты, дерьмо, — пробормотал Гурни.
Дермотт засмеялся от восторга:
— Фу, как вульгарно! А я-то начал было думать, что ты тоже поэт. Думал, мы можем продолжить обмениваться виршами. У меня даже готов стих. Как тебе? Послушай.
Сбившая машина бесследно унеслась,
А великий сыщик лицом ударил в грязь.
Матери мальчонки что сказать ты смог,
Когда в одиночку поднялся на порог?
Странный животный звук вырвался у Гурни из груди. Сдавленная ярость. Дермотт завороженно наблюдал.
Нардо тем временем ждал подходящего момента. Его мощная правая рука поднялась, описала дугу и со страшной силой опустила запечатанную бутылку «Четырех роз» на голову Дермотта. Дермотт успел заметить движение и стал перенаправлять револьвер в гусе на Нардо, но в этот момент Гурни рванулся вперед и упал на кровать, приземлившись грудью на гуся ровно в тот момент, когда тяжелое дно бутылки вонзилось в голову Дермотта. Револьвер выстрелил, наполняя воздух вокруг пухом. Пуля прошла под Гурни и попала в стену там, где он сидел, разбив настольную лампу, единственную в комнате. В темноте было слышно, как Нардо тяжело дышит сквозь сжатые зубы. Старуха негромко застонала дрожащим голосом, это было похоже на неуверенную колыбельную. Затем раздался оглушительный грохот, тяжелая железная дверь в комнату распахнулась, и на пороге выросла фигура огромного человека, а за ней — фигура поменьше.
— Стоять! — закричал великан.
Глава 52
Смерть перед рассветом
Поспела подмога. Запоздало, но это было к лучшему. Учитывая талант Дермотта все видеть наперед и его жажду «убить воронье», оставалась вероятность, что, пойди все по-другому, не только подоспевшие копы, но и Нардо с Гурни получили бы пулю в горло. На выстрелы сбежалось бы все остальное отделение, и Дермотт открыл бы вентиль, распыляя хлор и аммиак через пожарные брызгалки…
В сложившихся обстоятельствах главной жертвой, если не считать разбитую лампу и выбитую дверь, был сам Дермотт. Бутылка, запущенная ему в голову со всей исполинской яростью Нардо, ввергла его в подобие комы. Изогнутый осколок отскочил и вонзился в голову Гурни в районе линии волос.
— Мы слышали выстрел. Что случилось? — спросил запыхавшийся великан, силясь что-либо разглядеть в темноте.
— Все под контролем, Томми, — отозвался Нардо, но неровный голос выдавал его. В тусклом свете, сочившемся из подвала, Гурни узнал во втором силуэте офицера Пат с неестественно синими глазами. Держа наготове тяжелый пистолет и не сводя глаз с кровати, она прошла в дальний угол комнаты и включила лампу, стоявшую рядом с креслом, где до этого сидела старуха.
— Не возражаете, если я встану? — спросил Гурни, который все еще лежал на коленях Дермотта поверх гуся.
Большой Томми посмотрел на Нардо.
— Конечно, — сказал Нардо сквозь зубы. — Пусть встает.
Гурни осторожно слез с кровати и обнаружил, что по его лицу течет кровь. Возможно, именно вид крови помешал Нардо немедленно броситься на него за то, что несколько минут назад он подбивал безумного маньяка застрелить его.
— Господи, — пробормотал Томми, глядя на кровь.
Избыток адреналина не дал Гурни почувствовать боль. Он коснулся лица и удивился, что оно влажное, затем посмотрел на руку и удивился, что она красная.
Синеглазая Пат без выражения посмотрела на него.
— Вызвать скорую? — спросила она у Нардо.
— Да, пусть приезжают, — отозвался тот, помедлив.
— Им тоже? — спросила она, кивнув на странную парочку на кровати. Ее взгляд привлекли серебряные башмачки. Она сощурилась, будто пытаясь прогнать обман зрения.
Помолчав, он выжал из себя брезгливое «да».
— Машины отозвать? — спросила она, поморщившись, очевидно поняв, что башмачки ей не пригрезились.
— Что? — переспросил он, снова помедлив. Он смотрел на осколки лампы и на пулевое отверстие в стене.
— Наши ребята патрулируют район на машинах и опрашивают соседей. Всех собрать?
Казалось, что решение дается ему с неожиданно большим трудом. Наконец он сказал:
— Да, собирайте.
— Хорошо, — отозвалась она и вышла из комнаты.
Большой Томми с откровенной неприязнью рассматривал рану на голове Дермотта. Бутылка от «Четырех роз» приземлилась на подушке между ним и старухой, чей кудрявый парик съехал набок, отчего ее голова казалась повернутой на пол-оборота.
Гурни рассматривал броскую этикетку на бутылке и наконец-то нашел ответ, который так долго искал. Он вспомнил слова Брюса Плюма о том, что Дермотт (он же мистер Сцилла) утверждал, будто видел четырех розовогрудых дубоносов, и зачем-то несколько раз подчеркнул цифру четыре. Гурни осенило, на что он таким образом намекал. «Четыре розы»! Как и подпись «Мистер и миссис Сцилла» в журнале посетителей, это сообщение было еще одной загадкой в его хитроумной игре по одурачиванию тупых злых копов. Поймайте меня, если сможете.
Минуту спустя Пат вернулась и деловито сообщила:
— Скорая едет. Все машины в пути. Опрос соседей отменен.
Она мрачно посмотрела на кровать. Старуха издавала странные звуки, одновременно напоминающие причитание и мычание. Дермотт лежал неподвижный и бледный.
— Он вообще жив? — спросила Пат без особого интереса.
— Понятия не имею, — отозвался Нардо. — Проверьте на всякий случай.
Она поджала губы, подошла к телу и пощупала пульс на шее.
— Да, живой. А с ней что?
— Это жена Джимми Спинкса. Ты слышала про Джимми Спинкса?
Она покачала головой:
— Кто это?
Он помедлил, потом сказал:
— Забудь.
Она пожала плечами, как будто забывать было естественной частью ее работы.
Нардо несколько раз глубоко вздохнул.
