Андрей поперхнулся от такой мысли:
— Отличная идея, но это не то… Ульяна убила бы меня, а не Ларису. О чем ты? В те годы она была обычной девчонкой-неумехой, наивной и ни на что не годной. Это потом она заматерела, занялась спортом, подкорректировала свои моральные принципы.
Он оттащил Ульяну к дереву, прислонил, порылся в сумке, что висела у нее на поясе, — там нашлись бинт и зеленка. Ульяна безучастно созерцала пространство, а он продезинфицировал рану, перевязал голову. Она поморщилась, когда он слишком туго затянул бинты. Что-то хрустнуло: Даша развлекалась на подручных материалах — положила на камень сотовый телефон Ульяны и хорошенько врезала по нему корягой.
— Островский, я все равно тебя убью… — безжизненно пробормотала женщина. — И суку твою убью.
— От суки слышу, — фыркнула Даша.
— Боюсь, Ульяна, это не решит твоих проблем, — Андрей критично обозрел проделанную работу. — Кстати, как родители?
— Нормально… Мама умерла от инфаркта, отец на пенсии.
— Мне жаль, что так случилось с мамой. — Андрей помрачнел. — Ладно, Ульяна, не поминай лихом. Оклемаешься — выгребай к своим, и сразу в больницу. Прости, но пистолет мы у тебя реквизируем.
Настроение было жутким. И состояние — словно пережил клиническую смерть. Они отдалились метров на двести от места очередного «злодеяния». Андрей повернулся и взял Дашу за плечи, проговорив:
— Уходи…
— И почему меня не удивляет это заявление? — всплеснула руками Даша. — Глупый, ты же кончился, неужели не видишь? Ты иссяк, сдулся, ты совершаешь ошибку за ошибкой. Я не хочу, чтобы тебя убили.
— Я тоже не хочу, чтобы тебя убили! И вообще… — Он чувствовал, что покрывается пунцовой краской. — Даша, спасибо, что выручила, это было очень мило с твоей стороны. Но хватит, пора остановиться, это не игрушки. Мы разные, и судьбы у нас разные, это же очевидно. У меня свой крест, а у тебя своя жизнь! Не гробь ее ради непонятно кого. Да и некогда мне тут, скоро встреча с друзьями. Я сам решу — сдулся я или не сдулся. Все, уходи! — разозлился он. — Маршрут прежний: на север, на восток. Не тяни резину, пока не слетелась стая. Все, счастливо, забудь про меня, удачи тебе во всех твоих начинаниях…
Он развернулся и пошел от нее прочь. Но не выдержал, обернулся, когда сдавило что-то грудь. Девушка стояла посреди леса с потерянным видом, жадно смотрела ему вслед, слезы текли из глаз…
Андрей успокоился лишь на третьем километре. Нужно гнать из головы эту тему. Он форсировал овраг, перебежал дорогу и вбежал в свой родной Егорьевский заповедник, где каждый участок был до боли знаком. Через два часа он должен встретиться с друзьями, это отвлечет от мрачных мыслей и сдвинет с мертвой точки дело, которое он отложил. Он широким шагом двигался по лесу, не забывал шнырять глазами и подмечать нехарактерные детали. Через пять минут он выбрался к Выхве, выпал в изнеможении на изрезанном берегу, отдышался. Пот хлестал ручьем, сил осталось лишь на то, чтобы пристроить автомат к камню и доползти до воды. Он погрузил голову в реку, вынырнул, принялся жадно лакать холодную, кристально чистую воду. Состояние улучшалось. Но чувство того, что что-то не так, не покидало. Он не заметил, как на воду улеглось дрожащее отражение, затем последовал сильный пинок под зад. Его схватили за ноги и бросили в воду. Глубина у берега была небольшой, он вынырнул, бешено сплевывая, и чуть не остолбенел. На глинистом обрыве, широко расставив ноги, стояла очередная фурия. Оборванная, всклокоченная, но это не суть. Облегающие джинсы, короткая курточка, жгучие волосы цвета воронова крыла. Слиплась челка, а под челкой блестели сатанинские глаза. Дама цинично усмехалась. На щеке у нее красовался целый каньон, заполненный засохшей кровью. Отметина от осколка оборонительной гранаты. Оттого и выглядела эта дамочка на сто процентов мертвой — видимо, сама страшно удивилась, когда очнулась. Это была спутница Циклопа, простодушно принятая за мертвую!
— Здрасьте, — ехидно сказала дама. — Спасибо, что остались с нами.
Он не успел возмутиться — в живот летела длинная и тяжелая рогатина. А ведь могла и автоматом воспользоваться — он без дела висел у барышни за спиной. Но крестьянский инструмент был ей больше по душе. Он увернулся, и остро отточенный конец лишь по касательной зацепил живот, но место раздвоения швырнуло обратно в реку. Женщина спрыгнула, оказавшись по щиколотку в воде, взмахнула рогатиной с такой легкостью, словно это была дирижерская палочка. Не успел он опомниться, как шея оказалась зажатой концами «вил». Она надавила на «инструмент», и тот податливо вошел в песок, уперся в шею, голова Андрея оказалась безнадежно прижатой к дну. Эта паршивка обладала невероятной силой. Она залилась демоническим смехом, остервенело вдавливала рогатину в речное дно. Он захлебывался, бил ногами по воде, глаза вываливались из орбит. Андрей схватился за нее руками, но ничего не мог поделать — та уже прочно вошла в песок. Садистка мстительно хохотала, что-то покрикивала. Кислорода уже не хватало. Как права была Даша — он уже никто, он пустое место.
И тут, будто во сне, грянул выстрел. Чертовка шатнулась, харкнула кровью. Ослаб нажим, и он завертелся из последних сил, вырвал рогатину. Затем вынырнул, словно его подбросила подводная мина, стал жадно глотать воздух… На возвышении недалеко от берега стояла Даша с распущенными волосами, держала автомат Андрея и остервенело давила на курок. В автомате оставался последний патрон, он и достался подруге Циклопа. Больше ничего не вылетало, и Дашу это крайне бесило. Подстреленная женщина не падала. Пуля продырявила легкое. Она шаталась, плевалась кровью, потом внезапно повернулась и побрела к Даше, простирая к ней руки. Девушка испустила грудной вопль, отшвырнула автомат и прыгнула вперед, простирая также руки. Две женщины столкнулись. Даша ударила противницу кулаком в живот, толкнула обратно в воду. Обе упали, поднимая тучу брызг, яростно завозились. Голова брюнетки скрылась под водой, она еще взбрыкивала стройными ногами, а Даша душила ее и сипло приговаривала:
— Будешь знать, гадина, как приставать к чужим мужчинам… Будешь знать…
Жертва уже не шевелилась, а Даша продолжала ее терзать.
— Тебя забыли привить от бешенства? — Андрей попытался пошутить, возвращаясь в чувства.
— Что? — покосилась на него Даша. И словно проснулась — отпрянула от утопленницы, испуганно ойкнув, стала карабкаться к Андрею на берег. Он ничего уже не понимал. В округе царили тишина и спокойствие. Барышня пришла одна, и неизвестно, где ее носило больше суток. И все ли ладно было с головой после ранения и контузии. Они сидели на обрыве, в траве. Даша дрожала, он хотел ее обнять, но что-то останавливало.
— Ты выглядишь так, словно СПИДом переболела, — неловко пошутил он.
— Только не гони меня в четвертый раз, хорошо? — простучала она зубами. — Это будет просто глупо. Убедился, что я была права?
— Почему ты здесь? — как-то смущенно спросил Андрей. — Странно, ты снова здесь…
— Ты вроде и не рад…
— Да вот не знаю…
