— Миссис Данн, если вам действительно кажется, что что-то не так, значит…
— Да я точно знаю — что-то не так!
— …значит, надо подавать заявление.
— Пошла ты! — резко бросила она и оттолкнула Анну.
Тут к Анне подошел бывший муж Ирэн. Он представился, поблагодарил Анну. (Берил Данн, выходя, раздраженно хлопнула дверью.) Это был высокий, худощавый мужчина с редеющими, песочного цвета волосами, одетый в темно-синий костюм.
— Кеннет Фелпс, — произнес он с заминкой, как будто стесняясь своей фамилии.
— Как дочка? — спросила Анна.
— Натали осваивается у нас в Девоне, но пока все очень непросто, естественно, она тоскует по матери. Психолог нам помог, но по ночам ее еще мучат кошмары. Бабушка с дедушкой, когда могут, приезжают в гости. Со временем у нее появятся школьные друзья, а пока мы никуда не спешим.
Анна увидела, как он подошел к отцу и матери Ирэн, по крайней мере он был не один.
Выйдя на улицу, она чуть не подпрыгнула от неожиданности — Гарри Блант сзади обнял ее за плечи:
— Хочешь, подброшу?
— Да, спасибо. Бывший муж Ирэн и ее родители, — сказала она, показывая на проезжавшую мимо машину.
— Знаю, — ответил он и тут же взорвался: — Подонок, всего пятнадцать лет получил за такое убийство, а отсидит-то, скорее всего, и того меньше! А когда выйдет, этой девочке исполнится двадцать семь лет. Вот у нее это точно пожизненно!
— Знаешь, Гарри, я, пожалуй, лучше пройдусь, но спасибо, что пригласил.
— Как скажешь. — Он сделал несколько шагов и остановился. — Да, я слышал, Ленгтон комиссию прошел. Просто невероятно! Мы все думали, что он уже не вернется. Крепкий орешек, правда?
Анна кивнула и пошла. Говорить об этом совершенно не хотелось, а уж тем более нелепо было бы просить сейчас Гарри помочь ей перевезти силовые тренажеры.
— А хорошо было с тобой работать, Тревис! — крикнул он ей вслед.
Она обернулась и с натянутой улыбкой ответила:
— Спасибо, Гарри.
Анна знала, что, перед тем как ее назначат на следующее расследование, у нее будет пара свободных дней, и она решила провести их с пользой: поехать, может быть, в спа-центр, побаловать себя. Она гнала от себя мысли о Ленгтоне, но это было очень непросто, потому что в ее квартире все еще стояли его вещи. Дома на автоответчике телефона моргал красный огонек. С бешено колотящимся сердцем она прослушала сообщения, но первое было от Брендона: он сказал, что потерял ее после суда. Во втором сообщении Майк Льюис поздравлял Ленгтона: он только что узнал, вся лондонская полиция только об этом и говорит! Она удалила оба сообщения и даже вздрогнула от резкого звонка в дверь.
Перед ней стоял коренастый индиец в каком-то немыслимом свитере в полоску. Он показал Анне заявку на перевозку.
Она смотрела, как бедняга согнулся под тяжестью велосипеда, потом он вынес и гребной тренажер. Он сказал, что сумку с вещами не возьмет, потому что ее нет в заказе. Анна достала из кошелька десять фунтов:
— Доставьте ее по тому же адресу, хорошо?
Он согласился. Когда он вышел, Анна открыла в кухне окна, чтобы проветрить, и зажгла ароматическую свечу, как бы обозначая границы своего жилища. Хорошо, что удалось передать Ленгтону сумку. Сам-то он ничего не делает наполовину — вот ушел, прислал за вещами грузовик, а ей даже ни разу не позвонил. Ну и ладно, она будет такой же хладнокровной. Теперь она точно не станет с ним встречаться. Она опять начнет жить своей жизнью, вспомнит о списке, который составила давным-давно, в подтверждение того, как непросто жить с ним под одной крышей. Что ж, он с ней больше не живет — она очень надеялась, что вся столичная полиция только об этом и будет говорить!
Глава 8
Том Адамс, владелец участка в Нью-Форесте, который снимала Гейл Сикерт, почти ничего на нем не делал, с тех пор как она уехала. Недостроенный курятник, которым начал заниматься Сикерт, стоял заколоченный, к его стене были прислонены необструганные доски. Кур Адамс распродал, но приходил сюда кормить свиней и гусей. Найти новых жильцов было непросто, сначала дом надо было как следует отремонтировать.
Сейчас здесь все говорило об упадке и запустении — от навозной кучи до покосившегося забора. На голой лужайке все еще валялись детские игрушки, а проливные дожди еще сильнее размыли подъездную дорожку к дому. Старый джип, на котором Адамс приехал дать корм, попал в небольшую, но глубокую выбоину, и Адамс так переключил скорость, что затрещали шестеренки. Ругаясь на чем свет стоит, он все-таки поехал к свинарнику.
Раздавая корм, он благодарил судьбу за то, что хоть живность его оставили на месте. Свиней он, можно сказать, сдал вместе с домом: Гейл согласилась ухаживать за ними и чистить деревянные загоны. Будет время — он продаст и их. Адамс пошлепал по грязи за граблями, собираясь заняться чисткой хлева, включил воду и начал поливать из шланга деревянный загон, пока свиньи жадно ели.
Вскоре во двор въехала патрульная машина полиции и угодила колесом в ту же самую выбоину. Из машины появились два офицера в форме и зашагали к вонючему свинарнику, осторожно ступая по грязи и нечистотам, которыми была заляпана старая брусчатка двора.
— Ну что, нашли моих жильцов? — приветствовал их Адамс, закрывая шланг. — Я тут подумал, хорошо хоть свинюшек моих не забрали, а дом-то оставили таким, каким он был, когда они в него заехали. По-моему, она тут ни разу не убиралась. — Он пересек двор и сел в небольшой экскаватор.
— Мистер Адамс, к нам поступил запрос о ваших жильцах. Вы с ними встречались?
— Где бы это? Они вон смылись и за два месяца не заплатили.
Один из офицеров прикрыл нос рукой.
— Ну и вонища тут! — произнес он сдавленным голосом.
— Сейчас еще хуже, потому что они тут совсем не убирали. До вас я свинарник водой из шланга драил. — Хозяин обернулся и показал на загоны. — Я сейчас это добро на задний двор перетаскаю, успели они тут навалить! Курятник видите? Заставили меня деньги за него выложить — и посмотрите, что сделали.
Он завел двигатель и поехал к навозной куче.
Офицеры постояли еще немного, затем пошли обратно и сели в машину. Они доехали уже почти до конца дорожки, когда Адамс выбежал вслед за ними, размахивая руками и крича что было мочи. Офицер за рулем так резко развернулся, что второй, сидевший на пассажирском сиденье, стукнулся головой о стекло.
— О господи! Скорее, посмотрите, что я нашел! — хрипло сказал Адамс, оперся рукой о крыло патрульной машины и согнулся в сильнейшем приступе рвоты.
На частично разложившемся трупе не было ни рук, ни ног. Но было ясно, что перед ними лежало тело женщины — изуродованное, рассеченное лезвием экскаватора почти пополам.
Когда зазвонил телефон, Анна лежала в постели с книжкой. Это был Брендон. Он даже не стал извиняться за то, что беспокоит ее так поздно.
