— Не знаю, что ты о себе возомнил, но так навязывать свое общество… — Она осеклась.
На том конце трубки молчали.
— Мм… с кем я говорю? — с оттенком смущения произнесла она.
— Это детектив Флинн.
Теперь она по-настоящему смутилась.
— Я думала, это звонит другой человек.
— Надеюсь, — рассмеялся он. — Я просто звоню, чтобы поблагодарить вас за информацию о романе вашей подруги. И хотел узнать, все ли у вас в порядке после вчерашнего.
С чего это вдруг он так расшаркивается передо мной?
— Да, все хорошо. Немного устала, но в целом все в порядке. Есть что-нибудь новенькое?
— Нет. Ничего.
Голос его звучал слишком по-дружески, хотя он не производил впечатления особо общительного человека. Она решила проверить свою догадку.
— Вы хотите сказать мне что-то не слишком приятное?
— Ну, отпечатки мы снимать не придем. Полагаем, что это был рядовой взлом. В последнее время такие случаи участились.
— Понятно.
— Мы хотели бы, чтобы вы пришли к нам снять отпечатки.
— Это меня не удивляет. Я так понимаю, что приоритеты сменились и вы вообще не собираетесь рассматривать связь между вторжением ко мне и смертью Кэтрин? Замечательно. Уверенность крепнет во мне день ото дня.
— Вероятность связи между взломом и убийством крайне мала. Мы мало что можем сделать, а учитывая, что у вас не похитили ничего ценного… — Он сменил тему. — Так вы могли бы прийти к нам сегодня? Я буду в управлении допоздна.
— Да, я приду ближе к вечеру.
— Отлично. Буду вас ждать. Еще раз спасибо…
— Скажите, — поспешила вставить она, — вы конфисковали пленку из камеры Тони Томаса?
— Да, — осторожно ответил он.
— И на ней есть что-нибудь необычное?
— Я не могу обсуждать детали расследования, мисс Вандеруолл.
Макейди закатила глаза.
— Послушайте, я — фотомодель. Мне еще предстоит работать с этим парнем. Если он психопат, я должна знать об этом. Кроме того, вы мой должник. Так что услуга за услугу, детектив.
Повисла долгая пауза, после которой он произнес весело:
— Понимаю: вы фанатка Томаса Харриса. Только я далеко не Ганнибал Лектер. Я могу действовать только в рамках дозволенного, а ваши темные тайны в обмен на информацию мне не нужны. Существует порядок.
— Что ж, спасибо. Только вот мне сейчас идти на фотосъемку. Снимаем нижнее белье, а фотограф Тони Томас… — Она замерла в ожидании его реакции.
На линии воцарилось молчание, и вдруг он почти прошептал:
— Он сделал снимки трупа до приезда полиции.
У Макейди отвисла челюсть.
— Боже!
— Мы делаем все возможное, — продолжил Энди, ясно дав понять, что и так сказал слишком много. — Это все, что я могу вам сказать. — Слова его прозвучали, словно записанное на пленку заявление.
Она почувствовала, что нащупала подход к нему, пусть еле заметный, но упускать свой шанс она не собиралась.
— Я просто хочу быть уверенной, что вы остановите этого маньяка. Если он до этого убивал дважды, он пойдет на новое преступление.
Она расслышала еле различимый вздох.
— Не верьте всему тому, что написано. Мы пока ни в чем не уверены.
— Вранье. Вы знаете, что предыдущие убийства — его рук дело, — бросила она с вызовом. — Возможно, их было даже больше чем два. Требуются годы, чтобы человек дозрел до таких зверств. Совершенно очевидно, что это серийные убийства. И такие злодеи не останавливаются — они совершенствуют свои методы и все более тщательно заметают следы.
— Возможно… — Он сделал паузу. — Кстати, какие книги вы читаете в свободное время?
Она оставила его реплику без внимания.
— Кэтрин была моей подругой. И я видела, что с ней стало. Я не буду чувствовать себя в безопасности, пока вы не поймаете убийцу.
В трубке молчали. Она попала в цель.
Раздавшийся голос Энди был тихим, но твердым:
— Мы сделаем все, что в наших силах.
Ей хотелось верить ему.
Глава 14
В деле об убийствах под кодовым названием «Шпильки» было несколько нестыковок, и, по мере того как шло следствие, детектив Флинн вновь и вновь анализировал и перепроверял имеющуюся доказательную базу. Он знал, что в серийных убийствах любой след, оставленный на месте преступления и на теле жертвы, дает богатый материал для понимания личности убийцы. Однако в деле Кэтрин Гербер улик было мало, а вопросов — слишком много.
Все утро он размышлял, тщетно пытаясь установить личную или профессиональную связь между тремя жертвами. И все больше склонялся к мысли о том, что они имеют дело с убийцей, действующим наугад. Поймать такого труднее всего.
— Есть какие-нибудь мысли насчет презервативов? — Энди вышел из состояния задумчивости, отвлекшись на Джимми, который шел мимо его стола и нес пахнувший чесноком и луком сэндвич.
— Похоже, этот изувер планирует убийство в тот самый момент, когда подходящая девушка попадается ему на глаза. А презервативами пользуется из своих соображений. — Джимми остановился и нагнулся над столом Энди, впиваясь зубами в огромный сэндвич. Мясная начинка полезла наружу, растекаясь по пальцам и запястьям. Джимми не обращал на это никакого внимания. — Если моя теория насчет охотника за проститутками верна, — промычал он с набитым ртом, — возможно, он боится СПИДа. И это может стать еще одной причиной, по которой он выбирает молоденьких.
— Но на жертвах полно крови, — возразил Энди. — Если он опасается вируса, то должен предпринимать дополнительные меры безопасности. Возможно, он так и делает. У меня такое ощущение, что он не хочет оставлять следы своей спермы, поскольку знаком с процедурой вскрытия. Эти ребята штудируют уголовное право и судебную медицину, находясь за решеткой.
— Да уж, с пользой тратят время.
— И наши деньги. Так ты полагаешь, у него уже был срок?
— Возможно.
Детективы постояли в молчании.
— Где он терзает их, Энди? Судя по всему, к моменту развязки он выглядит, словно мясник. Думаю, жены у него нет.
Энди уставился на мертвые лица Роксанны, Кристель и Кэтрин, фотографии которых были приколоты к доске сводок. Висящий рядом снимок Макейди в купальнике мешал сосредоточиться. Внезапно красные линии, которыми было разрисовано ее тело, показались струйками крови.
Он отвернулся.
— Он даже не забирает у жертв драгоценности, как это часто бывает. Берет только одну туфлю, а не две. Так что подарок жене исключается. Ты прав, он, скорее всего, живет один. Но утверждать это мы пока не можем. Ведь отсутствуют остальные предметы одежды. Что он с ними делает?
