Я, конечно, постарался. Я сделал все, что мог. Очередь легла почти точно, пересекая смотровую щель по диагонали – ведь мы мчались на приличной скорости, плюс HK GMG оружие для меня непривычное – так, приходилось стрелять разок в Легионе в рамках ознакомления со стрелковым оружием разных стран мира.
Пыли получилось прилично, осколков, надеюсь, тоже. А вот желаемого результата не вышло. Из черноты ДОТа замигали вспышки выстрелов…
«Гризли» содрогнулся, словно раненый медведь, и вильнул вправо.
«Колеса», – понял я. «По правому борту колеса в хлам. Все-таки в ДОТе крупный калибр, что-то типа М2НВ».
Специально ли пулеметчик стрелял по ходовой, либо моя очередь сбила ему прицел – без понятия. Но он по-любому сильно ошибся, это точно. В подобных случаях нужно изо всех сил стараться стрелять по опасным врагам, а не по колесам – потому что, например, я, с трудом поймав в прицел смотровую щель, все-таки успел разрядить по ней остаток ленты прежде, чем броневик замер как вкопанный.
С этим малоприятным моментом совпал глухой взрыв внутри ДОТа, словно разом взорвалась в погребе сотня банок с прокисшими помидорами. Полыхнуло из смотровой щели неслабо, видать, моя граната подорвала боекомплект огневой точки. Но все это меня уже мало интересовало, так как в шлейфе пыли, поднятой колесами нашего «Гризли», наметилось какое-то движение.
«Погоня…»
Через секунду стало ясно – точно, она самая. Из клубов пыли вылетел легкобронированный «гелендваген» с открытым верхом и пулеметом, присобаченным прямо к усиленной передней правой стойке кузова. Понятное дело, будь наш «Гризли» на ходу, уделать такую погоню, явно организованную на скорую руку, было бы плевым делом. Но, как говорится, если б у бабушки имелась борода, она была бы дедушкой. У меня же как назло, гранаты кончились в ноль. А пулеметчик в «гелендвагене» уже ловит в прицел мою полуростовую фигуру. Только трясет стрелка на ходу, и от пыли он еще не проморгался, а то б, как пить дать, уже перечеркнул меня очередью.
Гранатомет без гранат и транспортное средство без колес – плохое подспорье для беглецов. Поэтому я быстро вылез из люка и, распластавшись на крыше, воспользовался тем, что было под рукой – «Зиг-Зауэром», машинально засунутым за пояс. Есть у меня такая дурная привычка: ежели оружие попадает мне в руки, я могу случайно позабыть вернуть его хозяину. Нехорошо конечно, но порой она меня выручает. Как сейчас, например.
В пистолете осталось четыре патрона. Знаю я эту модель, встречались. Три потрачено, остальное моё, если только водила не берег пружину, снаряжая магазин наполовину. Ну не было у меня времени – ни на проверку оружия, попавшего мне в руки, ни даже на то, чтобы как следует прицелиться.
Мы с пулеметчиком выстрелили одновременно. При этом не повезло обоим…
«Флектарна» отбросило назад, на сиденье. Водитель, ударенный локтем падающего трупа, слегка вильнул рулем, но тут же выправил машину и отработанным пинком выбросил мертвеца из автомобиля. Мгновение – и к пулемету, перемахнув через спинку переднего сиденья, встанет второй «флектарн», похожий на первого как две капли воды…
В общем, мое невезение множилось. Пуля по касательной вспорола мне кожу на трицепсе, а замена мертвому стрелку уже перебрасывала свое тренированное тело через сидушку. Водила же, защищенный наверняка бронированным лобовым стеклом, начал дергать автомобиль вправо-влево, уводя стрелка от обстрела. Еще пара секунд – и мне точно конец.
Выяснять, бронированная лобовуха у водителя «гелендвагена» или нет, я не стал – чревато, если не знаешь, сколько у тебя патронов. И пытаться подстрелить наученного горьким опытом пулеметчика тоже глупо: он хоть и клон, но, судя по движениям, не конченый баран. Еще пара секунд – и начнет поливать свинцом вслепую, какая-нибудь из пуль да найдет свою цель.
Оставалось лишь одно – повторить опыт мертвого гарнизона ДОТа и стрелять по колесам. Что я и сделал…
Пистолет глухо тявкнул, словно больная собака, – и его затвор зафиксировался в крайнем заднем положении. Все-таки водила, сволочь, оказался воином бережливым. Хотя оно и понятно. На фига, спрашивается, набивать магазин патронами до отказа на острове, охраняемом бетонными ДОТами и авторитетом его хозяина? Кто ж знал, что шеф привезет на базу пару сталкеров, ценящих свободу больше, чем собственную жизнь.
Но на фоне беспросветного невезения порой случаются светлые пятна. Колеса «гелендвагена» оказались не бронированными, и автомобиль, вильнув в сторону, как давеча наш подбитый «Гризли», остановился. Вот и ладушки, вот и хорошо.
Из люка уже лез хозяйственный Шухарт, отягощенный двумя трофейными автоматами, так что у нас появился некоторый шанс смыться. Один МР5 Рэд бросил мне, из второго дал очередь в сторону «гелендвагена», откуда уже выскочили четверо преследователей – один в длиннополом кожаном плаще, трое в «Флектарнах». Впрочем, нет, уже двое. Один споткнулся, наткнувшись грудью на очередь Шухарта, и зарылся носом в пыль. Остальные поспешили укрыться за машиной, попутно открыв беспорядочный неприцельный огонь.
По броне «Гризли» защелкали пули. Но мы не стали вступать в обмен свинцовыми любезностями, а предпочли соскользнуть на землю с другой стороны броневика. До пристани оставалось всего ничего, пара-тройка минут хорошей пробежки – и мы у цели. Однако при приземлении американец застонал, выронил автомат, схватился рукой за правый бок и совершенно точно рухнул бы на землю, если б я его не поддержал.
– Что? – бросил я, уже понимая, что не печеночная колика на фоне сталкерского алкоголизма настигла Рэда при попытке к бегству.
– Шит хэппенз
[7]
, – прохрипел тот, пытаясь зажать рану какой-то тряпкой, невесть как оказавшейся в его руке. – Отбегался я…
Попытка оказалась неудачной – тряпка вывалилась из руки Шухарта, упала в пыль и тут же попала под его ботинок, неловко на нее опустившийся. Еще немного – и, судя по вмиг побледневшему лицу американца, сам он тоже вот-вот рухнет на землю.
– Это точно, – отозвался я. С пулей в печени пробежки даже на короткие дистанции категорически не рекомендуются врачами. Поэтому я зачем-то накинул ремень автомата себе на шею и, присев немного, забросил себе на плечи обмякшее тело Шухарта, словно мешок с овсом. Тот попытался было трепыхнуться на тему «оставь меня, командир!», но я бесцеремонно нажал пальцем на подколенное сухожилие раненого, временно парализовав сокращающуюся ногу. Шухарт, поняв бескомпромиссность моих намерений, перестал дергаться и покорился судьбе.
Я же с такой вот неслабой ношей на спине припустил к катеру, капитан которого совершенно точно собирался свалить во второй раз – он как раз бежал по палубе с явным намерением освободить причальный канат, скинув его с тумбы. И ведь ничего не сделать! Как говорил незабвенный Брюс Ли, «если б можно было бить глазами», капитан уже превратился бы в хорошо отбитый стейк с колоритной якорной фуражкой на голове, темно-синей от гематом. Но в моем положении я мог только перебирать ногами, сильно надеясь, что перед нашими приключениями американец успел сходить по нужде – при серьезном ранении организм рефлекторно освобождается от мочи и дерьма, и очень не хотелось бы, чтоб последствия этого рефлекса оказались на моем камуфляже.
