Шеннон в голову не могло прийти, что дельфины являются охранниками. Об этих способностях удивительных созданий Энрике Медина знал уже давно. Сан-Ринальдо — маленькое королевство, недостатка в деньгах не ощущалось. Только вот подданных в этом королевстве было не так много.
Тони спросил себя: не из-за того ли, что его детство прошло в замкнутом мирке, ему было довольно трудно общаться с людьми? На острове не было девушек, с которыми он мог бы встречаться, чтобы набраться опыта. Начав самостоятельную жизнь, он осторожно выбирал подруг, избегая осложнений. Ему вполне хватало работы.
Но ребенок, на которого он сейчас смотрел, создал неожиданную проблему.
Многие годы Тони тосковал в доме отца из-за того образа жизни, который им приходилось вести. И теперь он готовит ту же участь для Колби. Сейчас мальчик радуется, но это скоро пройдет.
Его долг — во что бы то ни стало оградить от этой беды мать и сына. Он не допустит, чтобы прошлое семьи Медина повлияло на их будущее.
Катер подошел к причалу. Они прибыли на остров.
Принц Антонио Медина вернулся домой.
Что это значило для Тони? Если учесть, что члены его семьи были настолько разобщены, что связывались друг с другом через адвокатов, возвращение домой трудно назвать счастливым.
Шеннон хотелось поддержать его, пока они ехали в лимузине, но Тони замкнулся, как только катер причалил к берегу. Хотя он, конечно, вел себя как истинный джентльмен: «Осторожнее… Тебе помочь?» Однако его улыбка становилась мрачнее с каждой минутой.
Может быть, ей так казалось потому, что ее собственные мысли были мрачны. Хорошо еще, что Колби не передалось их скверное настроение. Всю дорогу до роскошного здания он сидел, прижав нос к оконному стеклу.
Да и кто не залюбовался бы высокими пальмами, великолепной природой и, наконец, величественным особняком? Огромными размерами и роскошью отделки он напоминал какой-нибудь роскошный отель или правительственное здание. Только ни один отель не охраняют гвардейцы с автоматами.
Казалось бы, теперь она может чувствовать себя в безопасности, однако охрана напомнила ей, что деньги и власть неизбежно несут с собой проблемы. Подумать только, Тони рос, практически не видя реального мира! Просто чудо, что он — нормальный человек.
Если, конечно, можно назвать нормальным принца-миллиардера, питающего страсть к серфингу.
Лимузин сбросил скорость, объезжая огромный мраморный фонтан. Когда машина остановилась, откуда ни возьмись, появились еще охранники и открыли дверцы. Какой-то слуга — дворецкий, вероятно? — стоял на верхней ступеньке лестницы. Хотя Тони и утверждал, что не желает иметь ничего общего с местом, где прошло его детство, он, похоже, чувствовал себя совершенно свободно в этом нереальном мире.
Шеннон впервые до конца осознала правду: в жилах потрясающе красивого мужчины, который шел рядом с ней, течет королевская кровь.
— Тони. — Она тронула его за локоть.
— После тебя. — Он указал на открывшиеся перед ними двойные двери.
Шеннон подхватила Колби на руки, почувствовала облегчение от контакта с его теплым тельцем и пошла вперед.
Ух! Огромный холл. За позолоченными арками видны анфилады комнат. Две полукруглые лестницы ведут наверх. А на стене… Боже, неужели Пикассо?
Когда Шеннон проходила под арками в глубь здания, ее простенькие туфли скользили на мраморном полу. Да, деньги ее не интересуют, но все-таки сейчас молодой женщине хотелось, чтобы на ней были другие туфли. Шеннон поправила лямки любимых штанишек Колби. Хотя она собиралась в страшной спешке, все-таки положила в сумки те вещи, которые нравились сыну.
Стеклянные двери вели на веранду, выходившую на океан, но Тони в последнюю минуту свернул и провел их в помещение, которое могло быть библиотекой. Вдоль стен стояли книжные шкафы. Пол был покрыт мозаичной плиткой, потолок расписан фресками. В комнате витал легкий запах цитрусов: в углу под лампой дневного света стояла кадка с апельсиновым деревом.
Рядом с потухшим камином дремал в инвалидном кресле пожилой человек. Две огромные собаки лежали справа и слева от него. Отец Тони. Настоящий король.
То ли болезнь, то ли возраст изменили его внешность. Он был так бледен, выглядел таким слабым, что Шеннон захотелось сказать ему что-нибудь ласковое.
Но вот король открыл глаза, и острый взгляд этих угольно-черных глаз приковал ее к месту.
Да, этот человек, возможно, и стар, но никак не дряхл.
— Добро пожаловать домой, hijo prodigo.
Блудный сын…
Энрике Медина говорил по-английски, но с испанским акцентом. И может быть, чуть-чуть слишком эмоционально.
— Здравствуй, папа. — Тони обнял Шеннон за плечи. — Это Шеннон и ее сын Колби.
Старый король кивнул ей:
— Добро пожаловать вам и вашему сыну.
— Благодарю вас за помощь и гостеприимство, сэр. — Она не решилась обратиться к нему «ваше величество».
Энрике, поигрывая карманными часами, которые держал в руке, продолжал:
— Если бы не мы, вам не понадобилась бы моя помощь.
— Надеюсь, мы не будем докучать тебе слишком долго, — пообещал Тони. — Шеннон и ее сыну нужно дождаться в спокойной обстановке, когда стихнет шум.
— Шум не стихнет, — сказал старый король.
Ух! Шеннон моргнула.
Тони произнес:
— Я не так выразился. Пока все не успокоится.
— Конечно, — величественно кивнул Энрике Медина и обратился к Шеннон: — Я рад видеть вас здесь, дорогая. Вы привезли домой Тони и уже одним этим завоевали мою благосклонность.
Он улыбнулся, и она в первый раз увидела, что сын похож на отца.
Колби громко спросил у старика:
— Что с вами такое?
— Тс-с, Колби. — Шеннон поцеловала его. — Это невежливый вопрос.
— Это искренний вопрос. Я не возражаю. Пусть мальчик спрашивает. — Король повернулся к ребенку: — Я болен, и мои ноги ослабли. Им трудно ходить.
— Жалко. — Колби взглянул на инвалидное кресло. — Вам, наверное, очень худо.
— Спасибо. У меня хорошие врачи.
— У вас микробы?
Улыбка тронула суровое лицо Энрике.
— Нет, малыш. Вы с мамой не можете заразиться.
— Это хорошо. — Мальчик спрятал кулачки в карманы. — Не люблю мыть руки.
Энрике тихо засмеялся, его рука опустилась на спину одной из собак.
— Ты любишь животных?
— Ага. — Колби так сильно наклонился вперед, что Шеннон пришлось опустить его на пол, чтобы он не упал. — Я хочу собаку.
Такое простое, такое нормальное желание, но Шеннон не могла удовлетворить его. Корм для животных, оплата ветеринаров… Все это не укладывалось в ее бюджет. И она чувствовала себя виноватой потому, что не имеет возможности дать своему ребенку то, чего он хочет.
