— Надеюсь, я могу помочь, но, как я уже объяснила, если это касается Коннора, я наверняка знаю так же мало, как и ты.
— Тогда скажи мне, кто именно знает больше.
Последовало долгое молчание, после чего Джоан сказала:
— Просмотри список гостей на прощальной вечеринке Коннора.
— Крис Джексон?
— Нет. К сожалению, он больше не работает в компании.
Снова последовало долгое молчание.
— Тот лощеный человечек, который ушел, не попрощавшись. Тот, который сказал, что занимается возмещением убытков.
Гутенбург выключил магнитофон.
— Зачем вы пошли на эту вечеринку? — резко спросила Декстер.
— Потому что вы поручили узнать, устраивается ли Фицджералд на какую-нибудь работу в Вашингтоне. Не забудьте, что именно его дочь дала мне нить, которая позволила мне узнать, куда он собирается устроиться, и убедить мистера Томпсона, что им не стоит брать его на работу. Вы, конечно, все это помните.
Элен Декстер нахмурилась.
— Что произошло, когда миссис Фицджералд ушла из «Милано»?
— Ничего особенного, пока она вечером не вернулась домой; там она сделала несколько звонков — она никогда не делает личных звонков с работы — в том числе, звонок на сотовый телефон Криса Джексона.
— Зачем она ему звонила, если знала, что он ушел из компании?
— Они очень давно знакомы. Джексон и Фицджералд вместе служили во Вьетнаме. Именно Джексон рекомендовал дать Фицджералду орден Почета, и Джексон завербовал его в «неофициальные сотрудники прикрытия».
— Джексон рассказал ей о вас? — спросила Декстер.
— Нет, у него не было этой возможности, — ответил Гутенбург. — Я приказал блокировать его сотовый телефон, как только мы узнали, что он находится в России. — Гутенбург улыбнулся. — Однако мы можем узнать, кто пытался до него дозвониться и кому он сам пытался позвонить.
— Означает ли это, что мы узнали, перед кем он отчитывается?
— С тех пор как он прибыл в Россию, Джексон набирал только один номер, и я думаю, он это делал, потому что возникло чрезвычайное положение.
— Кому же он звонил?
— Он звонил в Белый дом по телефону, которого нет в телефонной книге.
Декстер бесстрастно спросила:
— Конечно, нашему другу мистеру Ллойду?
— Конечно, — кивнул Гутенбург.
— Знает ли миссис Фицджералд, что Джексон связан с Белым домом?
— Вряд ли, — сказал Гутенбург. — Иначе она бы давно уже сама попыталась связаться с ним.
— Значит, нужно, чтобы она никогда этого не узнала.
Гутенбург не выказал никаких эмоций.
— Разумеется, — сказал он. — Но я ничего не могу сделать, пока мы не получим в свои руки их семейную видеопленку.
— Как с этим обстоит дело? — спросила Декстер.
— Здесь мы бы ничего не добились, если бы не один удачный намек в перехваченном телефонном разговоре. Когда в два часа ночи Джоан Беннет позвонила миссис Фицджералд из Лэнгли, чтобы сказать, что она будет у нее через час, один из моих людей стал выяснять, что именно она искала в библиотечном компьютере. Вскоре стало ясно, что она каким-то образом набрела на информацию, которая заставила ее заподозрить, что ее бывший шеф сидит в тюрьме в России. Но, как вы знаете, она так и не увиделась с миссис Фицджералд.
— Слабое утешение!
— Верно. Но когда миссис Фицджералд поняла, что Джоан к ней не приедет, она поехала на бульвар Джорджа Вашингтона и увидела, как полиция вытаскивает машину из реки.
— Возможно, она услышала об этой аварии по телевидению или по радио, — сказала Декстер.
— Да, видимо, так: об этом передавали в утренних последних известиях. Когда миссис Фицджералд узнала, что Джоан погибла, она сразу же позвонила своей дочери в Стэнфорд. Если голос у мисс Фицджералд довольно сонный, то это потому, что в Калифорнии в тот момент было пять часов утра. — Гутенбург снова наклонился и нажал кнопку на магнитофоне.
— Привет, Тара.
— Здравствуй, мама. Ты знаешь, который час?
— Дорогая, извини, что я звоню так рано, но у меня очень печальная новость.
— Не о папе?
— Нет. Джоан Беннет погибла в автомобильной аварии.
— Джоан погибла? Не может быть!
— К сожалению, это правда. И у меня ужасное ощущение, что это как-то связано с тем, что Коннор еще не вернулся домой.
— Ладно, мама, у тебя паранойя. В конце концов, папа уехал всего три недели назад.
— Может быть, ты права, но я все-таки на всякий случай решила спрятать в безопасное место ту видеопленку, которую ты для него сделала.
— Зачем?
— Потому что это единственное доказательство того, что твой отец когда-либо встречался с человеком по имени Ник Гутенбург, не говоря уже о том, что этот Гутенбург был его начальником.
Гутенбург нажал кнопку «Стоп».
— Дальше разговор продолжается еще некоторое время, но нам это уже не интересно. Через несколько минут миссис Фицджералд уехала из дому, захватив с собой видеопленку, и наш агент, следивший за ней, понял, что это важно, и поехал следом за ней в университет. Она не отправилась прямо в приемную комиссию, как обычно, а заглянула в библиотеку, где она пошла в компьютерный отдел на втором этаже. Она провела там двадцать минут, разыскивая что-то в компьютере, и вышла с распечаткой примерно на десяток страниц. Затем она спустилась на лифте в аудиовизуальный отдел на первом этаже. Агент не рискнул войти вместе с ней в лифт, так что он только проследил, на каком этаже она остановилась, а он пошел к ее компьютеру и попытался найти последний файл, который она открывала.
— Но она, конечно, все стерла? — сказала Декстер.
— Конечно.
— А как насчет распечатки?
— Мы опять же не знаем, что на ней было.
— Не могла же она жить с Коннором двадцать восемь лет и ничего не знать о методах нашей работы!
— Агент ушел из библиотеки и стал ждать в машине. Через несколько минут миссис Фицджералд вышла из здания. У нее уже не было видеопленки, но она…
— Она, должно быть, оставила видеопленку в аудио-визуальном отделе.
— Именно так, — кивнул Гутенбург.
— Сколько видеопленок в университетской библиотеке?
— Больше двадцати пяти тысяч, — сказал Гутенбург.
— У нас нет времени просмотреть их все, — сказала Декстер.
— Не было бы, если бы миссис Фицджералд не сделала свою первую ошибку.
