– Не могу поверить, что слышу такое от тебя.
– Ты слышишь это, потому что спросил меня. И еще потому, что я знаю – ты меня не продашь.
– Откуда такая уверенность?
– Ты принципиальный, – подмигнул ему Уининк. – Ты же меня правда не выдашь, Бен? Уверен, не выдашь. Тебе не позволит твоя мораль. Этого же не написано в нашей «Библии для начинающих», разве нет?
– Удивительно, ты еще и книжки читаешь?!
В последнее время Купер и сам не заглядывал в «Настольную книгу полицейского». Кто станет читать, если уже успел поработать и познал реалии полицейской работы на практике? Во всяком случае, Уининк работал уже давно. «Библию для начинающих» читали только желторотые стажеры и старшие менеджеры.
– Тодд, ты же знаешь, что произойдет. В глазах людей ты влипнешь по уши. Копа, который нарушил закон, никогда не простят.
– Но все, что я сделал…
– Я ничего не хочу знать.
– Ты же сам спрашивал.
– Я передумал.
– Ну и иди на хрен.
Купер наблюдал за тем, как Уининк, шатаясь, прошел несколько ярдов вдоль Баргейт и, споткнувшись, ухватился за фонарь. Конечно, его положение было безнадежным. Нарушить правила – это одно, но нарушить закон – совсем другое. Ни Купер, ни кто-либо другой ничем не могли помочь Уининку. Не важно, кто кому и чем обязан или как близко вы знаете своего коллегу, попавшего в подобную ситуацию, и даже насколько близко вы сами порой подходили к этой грани. Уининк допустил ошибку, и ему придется покориться своей судьбе. Скоро здесь будут кружить стаи черных ворон.
Вздохнув, Купер подхватил Уининка и позволил ему опереться на свое плечо. Не обращая внимания на тяжесть, он доволок его до светофора на углу Баргейт, выглядывая такси, которое увезло бы их отсюда. Ночь грозилась ему, что рассвет никогда не наступит.
Уже в восемь часов следующего утра безоблачное небо обещало чудесный день для загородной прогулки.
Две женщины пили по второй чашке кофе, без стеснения поставив локти на кухонный стол, покрытый крошками от гренок, прямо возле тарелок с хлопьями. Муж Карен Тавискер, Ник, уже ушел на работу, а женщины, все еще в халатах, оживленно обменивались новостями, настолько поглощенные друг другом, что вряд ли заметили его уход.
– Пора собираться, если мы куда-то идем, – сказала Карен.
– Конечно. Но не сию же минуту.
– Какие мы с тобой испорченные.
– А мне все равно, – ответила Мэрилин.
– И мне тоже.
Мэрилин Робб и Карен Тавискер дружили много лет. Двенадцать месяцев назад Мэрилин с мужем переехали в Херефордшир, так как Алан перевелся в новый финансовый центр в Ладлоу. Сейчас Мэрилин приехала в гости к своим старым друзьям в дом Карен в Микловере, и первое, что она хотела сделать, – отправиться на прогулку в район Пика, как они всегда делали до того, как она переехала.
– И куда мы поедем?
– У тебя еще остались карты?
– Конечно. Вот они. Что выбираешь – Дарк Пик или Уайт Пик?
– Мм. Обычно мне нравится Дарк Пик. Но сегодня…
Мэрилин выглянула в окошко кухни. Свежий ветерок гонял в саду опавшие листья платана.
– Пожалуй, ты права, – согласилась Карен. – Сегодня довольно ветрено. И лучше не рисковать.
Может, на засыпанных листьями улицах Микловера сейчас ясно и солнечно, но когда они доберутся до Бакстона, то окажутся на полторы тысячи футов выше, и, скорее всего, погода будет совсем другая. Горы готовят неосторожным туристам разные сюрпризы. В ноябре отроги Дарк Пика – место беспощадное: ветер, дождь, мокрый снег неистово хлещут по беззащитным просторам, и спрятаться от них негде. Обе женщины поежились, представив себе, что их ожидает.
– Тогда в район Уайт Пика. Поближе будет.
– А может, просто поедем и остановимся, где захотим?
– Тоже неплохо. В конце концов, мы свободные женщины.
– И заодно присмотрим какой-нибудь паб, где можно будет мило перекусить.
– Договорились.
Как и все, Карен слышала о женщине, на которую напали на Рингхэмской пустоши. Дело Дженни Уэстон несколько дней не сходило с газетных полос, но сейчас ему на смену пришли другие новости. Всегда находились другие, более значимые убийства, случавшиеся где-нибудь еще. Карен слышала предупреждение полиции, чтобы женщины в одиночку не ходили через пустоши. Но шло время, и эти прогулки стали опять казаться безопасными. Тем более что их было двое. Конечно, с ними ничего не случится.
Одевшись и приготовив резиновые сапоги и куртки с капюшонами, две женщины начали дурачиться, как школьницы на пикнике. В бардачке машины Карен они отыскали кассеты со старыми записями Брюса Спрингстина и принялись подпевать знакомой мелодии, звучавшей пятнадцать лет назад, когда они были намного моложе и вместе радовались жизни. Перекрикивая друг друга, они хором пели «Танец в темноте».
Мэрилин заговорила о людях, которых они обе знали много лет назад. Карен смеялась, радуясь компании своей подруги. Она особенно и не выбирала, куда ехать. Добравшись до Эшборна, Карен мигнула левым поворотником и свернула на А515, – эта дорога вела к Рингхэмской пустоши.
Глава 23
Когда поступил звонок, Диана как раз находилась в управлении эдендейлской полиции на Уэст-стрит. Едва инспектор Хитченс появился в дверях отдела уголовного розыска, она поняла, что что-то случилось. В воздухе безошибочно чувствовалось то возбуждение, которое появляется всякий раз, когда наконец намечается прорыв в, казалось бы, безнадежном деле.
– Есть новости? – спросила она.
– Напали еще на одну женщину, – ответил Хитченс. – Недалеко от Рингхэма.
Фрай с готовностью встала.
– Мертва?
– О нет, – чуть заметно улыбнувшись, сказал Хитченс, – более чем жива. И кричит на всю округу.
Проблема эдендейлского отделения полиции внезапно превратилась в горячую картошку, которую никому не хотелось брать в руки. На утреннем совещании суперинтендант Принс выглядел так, словно заместитель главного констебля напомнил ему, с кого спросят.
Бен Купер заметил, что присутствовали даже Оуэн Фокс и Марк Рупер. Оуэн явно плохо себя чувствовал в царившей в помещении духоте. Уже включили отопление, да и в комнате находилось слишком много людей и не было кондиционера. Вообще, когда Оуэн находился в закрытом помещении, казалось, что он чувствует себя не в своей тарелке – медлительный человек средних лет с негромким голосом в толпе гораздо более молодых людей, гораздо более шумных, самоуверенных и агрессивных. Спутанные волосы и борода подчеркивали его возраст.
Теперь к тому же Купер понял, что красной на Оуэне была только шерстяная куртка. Яркий цвет так бросался в глаза, что раньше он практически не обращал внимания на прочую униформу смотрителей. За исключением красной шерсти, все остальное было серым – рубашка, брюки, свитер. Если бы не куртка, смотрителя можно было бы назвать сереньким человечком.
