— В самый первый вечер у меня случился небольшой приступ… клаустрофобии, и мне потребовалось выйти из дворца. А охранники не выпускали меня наружу. Я уже практически потеряла сознание перед дверями, но мимо случайно проходил принц Максон и приказал им открыть.
— О, — сказал Гаврил и склонил голову набок.
— Ну вот, а потом он пошел следом, чтобы убедиться, что со мной все в порядке… А я так перенервничала, что в благодарность практически назвала его пустоголовым, надутым индюком.
Гаврил фыркнул. Я устремила взгляд поверх его плеча на Максона, который содрогался от хохота. Но поразительнее всего было то, что король с королевой смеялись вместе с ним. Я не стала оборачиваться, чтобы посмотреть на девушек, но до меня доносились их смешки. Ну и ладно. Может, они наконец-то перестанут видеть во мне угрозу и поймут, что Максон всего лишь находит меня забавной.
— И он простил вас? — спросил Гаврил чуть более серьезным тоном.
— Как ни странно, — пожала плечами я.
— Что ж, коль скоро этот маленький эпизод не сказался пагубно на ваших отношениях, чем вы занимаетесь в обществе принца? — вернулся обратно к делу Гаврил.
— Обычно мы гуляем по саду. Он знает, что мне нравится находиться на воздухе. А еще мы разговариваем.
В сравнении с тем, о чем поведали другие участницы, это прозвучало довольно жалко. Походы в театр, выезды на охоту, прогулки верхом — им было чем похвастаться.
Зато до меня вдруг дошло, почему он всю прошлую неделю встречался с разными девушками по нескольку раз на дню. Им ведь нужно о чем-то беседовать с Гаврилом, так что он должен был сделать так, чтобы им было что рассказывать. Странно, конечно, что он не поделился этим со мной, но, по крайней мере, я поняла, почему он отсутствовал.
— Судя по всему, у вас очень непринужденные взаимоотношения. Значит, во дворце вам больше всего нравится сад?
Я улыбнулась:
— Возможно. Но я должна сказать, что еда здесь великолепная, так что…
Гаврил снова расхохотался:
— Вы ведь единственная не выбывшая из соревнования Пятерка, верно? Как вы считаете, это снижает ваши шансы стать принцессой?
— Нет! — выпалила я, не задумываясь.
— Ого! Вот это я понимаю, боевой настрой! — Гаврил, похоже, был доволен, что ему удалось получить такой эмоциональный ответ. — Значит, вы считаете, что вам удастся одержать верх над остальными? Дойти до конца?
Я хорошенько подумала.
— Нет-нет. Дело не в этом. Я не считаю, что я чем-то лучше других девушек, они все потрясающие. Просто… просто я не думаю, что Максон способен сбросить кого-то со счетов исключительно на основании касты.
Все дружно ахнули. Я прокрутила в голове собственные слова. На то, чтобы сообразить, где я прокололась, у меня ушло примерно с минуту: я назвала принца Максоном. Именовать его так в шушуканье с подружкой за закрытыми дверями — одно дело, но произнести его имя без титула «принц» на публике — невероятная вольность. А я ляпнула это в прямом эфире.
Я взглянула на Максона — не сердится ли он. На его лице играла спокойная улыбка. Вроде бы он не злился… но я все равно смутилась. Щеки заполыхали.
— Ах, значит, вы успели узнать нашего принца по-настоящему. Так поведайте нам, какого вы мнения о Максоне? — Гаврил сделал ударение на имени.
Я сформулировала несколько ответов, пока ждала своей очереди. И сейчас собиралась пошутить про его смех или про ласковое прозвище, которым будет его называть жена. Единственным способом спасти ситуацию казалось свести все к шутке. Я вскинула голову, собираясь пустить в ход одну из заготовок, и увидела лицо Максона.
Ему действительно было важно это знать.
И я поняла, что не могу поднять его на смех, ведь мне представился шанс сказать ему то, что думаю о нем сейчас, когда он превратился в моего друга. Я не могу подшучивать над человеком, который спас меня от возвращения домой с разбитым сердцем. Который слал моим родным пирожные коробками и со всех ног мчался ко мне, стоило его позвать, обеспокоенный, вдруг что-то случилось.
Всего месяц назад я смотрела на него по телевизору и видела чопорного, скучного сухаря. Казалось невозможным, чтобы кто-то мог полюбить его. И хотя он совершенно не походил на человека, которого любила я сама, он достоин того, чтобы в его жизни был кто-то, кого он полюбит.
— Максон Шрив — воплощение всего самого хорошего. Из него выйдет выдающийся король. Он разрешает девушкам, которым положено носить платье, ходить в джинсах и не сердится, когда те, кто его не знает, незаслуженно навешивают на него ярлыки. — Я посмотрела на Гаврила пронзительным взглядом, и он улыбнулся. Максон за его спиной был явно заинтригован. — Той, которую он выберет себе в жены, очень повезет. И каков бы ни оказался исход состязания для меня самой, я почту за честь быть его подданной.
Я увидела, что Максон сглотнул, и опустила глаза.
— Америка Сингер, благодарю вас. — Гаврил пожал мне руку. — А теперь перейдем к мисс Таллуле Белл.
Ни слова из того, что говорили все остальные девушки после меня, я не услышала, хотя не сводила глаз со сцены. Интервью получилось гораздо более личным, чем я рассчитывала. Я не могла заставить себя взглянуть на Максона. Вместо этого я сидела и снова и снова прокручивала в голове собственные слова.
Когда в дверь постучали, было около десяти вечера. Я распахнула ее, и Максон закатил глаза.
— Все-таки тебе следовало бы оставлять при себе на ночь кого-нибудь из служанок.
— Максон! Ох, прости, пожалуйста. Я не хотела называть тебя так перед всеми. Глупо получилось.
— Думаешь, я на тебя злюсь? — Он вошел в комнату и закрыл за собой дверь. — Америка, ты называешь меня по имени так часто, что рано или поздно обязана была проколоться. Конечно, я предпочел бы, чтобы это случилось в более приватной обстановке, — лукаво улыбнулся он, — но я вовсе не держу на тебя зла.
— Правда?
— Разумеется, правда.
— Уф! Я чувствовала себя такой идиоткой! У меня в голове не укладывается, что ты заставил меня выложить ту историю! — Я шутливо ткнула его в бок.
— Ты что, это была лучшая часть вечера! Мама очень смеялась. В ее время девушки вели себя даже более сдержанно, чем Тайни, а тут ты взяла и обозвала меня пустоголовым… Мама была в восторге.
Отлично. Теперь еще и королева считает меня выскочкой. Мы вышли на балкон. Теплый ветерок доносил до нас запах тысяч цветов из сада. На небе сияла полная луна, озаряя лицо Максона призрачным светом.
— Что ж, рада, что вы повеселились. — Я погладила пальцами перила.
Максон подтянулся на руках и с небрежным видом уселся на краю балкона.
— С тобой никогда не соскучишься. Могла бы привыкнуть к такой реакции.
Гм. По-моему, он пытался меня рассмешить.
