— Все в порядке.
Не просто в порядке. Чудесно. Молли ощущала себя счастливой. Когда ее тело содрогнулось, достигнув пика, Джейкоб еще раз взглянул на нее с такой прочувствованной торжественностью, что она решила, что теперь знает все. Джейкоб ощутил то же самое. Какие бы тайны ни лежали между ними, они узнали друг друга.
А потом мысли куда-то исчезли, и Молли вскрикнула от острого наслаждения.
Джейкоб снова спрятал лицо в изгибе ее шеи, но через минуту откатился, прикрыв глаза рукой.
Что случилось?
Молли лежала обнаженная. Джейкоб лежал рядом и молчал. Она слышала только его прерывистое дыхание. Молли придвинулась ближе, осторожно положила руку на его живот. Она вздрогнула от обиды, когда он попытался оттолкнуть ее. И вдруг, к ее удивлению, Джейкоб успокоился. После минутного колебания он накрыл ее руку своей. Так они и лежали, молча, пока Молли не заснула.
* * *
Джейкоб слушал, как дыхание Молли становится спокойным и ровным. Она засыпала. Краем глаза он видел огонек ее волос на подушке, мягкий изгиб щеки. Она удовлетворенно вздохнула, и у него все сжалось внутри.
Что он натворил!
Джейкоб прерывисто вздохнул и провел пальцами по влажным от пота волосам. Его телу было хорошо. Прежде оно не испытывало такого удовлетворения. Но совесть кричала и металась в огне раскаяния. Он опять сделал то, что поклялся больше никогда не делать, — причинил боль. Сделал больно Молли. То есть сделает, когда предаст ее. Когда она обнаружит, каков он на самом деле.
Джейкоб осторожно повернулся на бок, так, чтобы смотреть на нее.
Она лежала, свернувшись клубочком, и улыбалась во сне.
Молли выглядела такой невинной. Красивой. Хорошей.
Как посмел он соблазнить ее?
Осторожно, чтобы не разбудить женщину, Джейкоб выскользнул из постели, надел трусы и вышел в гостиную.
Он стоял посреди комнаты и прислушивался к далекому шуму города и беспокойному биению своего сердца.
Жгучее чувство вины наполняло его душу, просачивалось во все щели. Он закрыл глаза.
Если бы он ей рассказал…
Что было бы, если бы он поведал ей правду о той ночи, о страхах, которые шевелятся у него в душе? О том, насколько он похож на своего отца?
Этот вопрос Джейкоб никогда себе не задавал. Не решался. Слишком жутко, слишком опасно рассказать кому-нибудь о царящем внутри его мраке. И вдруг среди обуревавших его эмоций — раскаяния, страха, вины — он ощутил едва заметное присутствие чего-то давно забытого.
Надежды.
Что будет, если он расскажет Молли все, как есть? Даст себе, точнее, им шанс? Шанс на что? На что он способен? Что у него осталось? Что он может дать?
Ответа у него не было. Пока. Собственно, ответа не будет, если он не объяснится с Молли.
Джейкоб ходил по гостиной туда-сюда, его сердце судорожно билось, руки дрожали от беспокойства, тревоги, неуверенности. И в то же время его согревал слабенький огонек надежды.
Он сможет это сделать. В конце концов, что он теряет?
Он уже давно все потерял.
Тем не менее желание поделиться самым сокровенным с человеком, который стал ему дорог, пугало Джейкоба. Ужасало. Гораздо проще, безопаснее остаться там, где он есть.
В одиночестве.
Джейкоб неимоверно устал от одиночества. Он был один почти двадцать лет, неуемный трудоголик, бродяга. Он заводил знакомства и связи, но у него не было друзей. Не было любви.
Он не верил, что можно что-то изменить. Пойти на риск.
Но Молли…
С ней он был готов рискнуть. Потому что не мог больше так жить.
Он хотел Молли.
Джейкоб глубоко вздохнул. Он принял решение и, успокоившись, вернулся в постель.
Молли во сне прильнула к нему, и мужчине показалось, что это очень естественно, правильно — обнять ее, прижать к себе ее теплое тело.
Джейкоб закрыл глаза и заснул.
Кошмар настиг его. Так бывало всегда. Только сегодня он был еще страшнее.
Кошмар явился, пылая злобой. Сквозь занавес багрового тумана Джейкоб вновь увидел все: Аннабеллу, Уильяма, младших братьев. Сестренка лежала, прижав колени к груди, лицо ее было в крови. Она не двигалась, не кричала, а младшие братья молили: «Папа, не надо, папа!»
Но Уильям Вольф с искаженным от злобы лицом опять поднял руку с плетью.
Джейкоб услышал крики, увидел кровь, и что-то в нем оборвалось. Повинуясь инстинкту, он толкнул отца в плечо и почувствовал слабость Уильяма. А потом отец издал яростный вой и опять ударил Аннабеллу. Плеть со свистом рассекла воздух.
Кулаки Джейкоба сжались. Гнев придал ему сил. Он в этот миг был готов сделать что угодно, лишь бы спасти сестру. Он закричал, и его вопль походил на вопль демона.
«Ты ее больше не тронешь!»
А потом произошло самое ужасное. Чего Джейкоб так и не смог забыть.
Он поднял кулак. Отец замахнулся, собираясь нанести своей дочери очередной удар. Джейкоб не стал ждать и ударил отца изо всех сил. И в этот момент он ощутил облегчение.
Дикий смех сотряс воздух. Джейкоб так и не понял, кто смеялся. Его отец, от мысли, что сын восстал против него? Или он сам?
В ночном кошмаре смех, похожий на рычание, принадлежал Джейкобу. Он всегда считал, что это смех безумца.
— Джейкоб, Джейкоб!
Красный туман начал рассеиваться, как только Джейкоб услышал голос — знакомый, испуганный. Он проснулся мгновенно, словно его окатили ледяной водой.
Бледная Молли полусидела на кровати, прижав к себе простыню.
О боже!
Волна отвращения к себе окатила Джейкоба. Она все видела. Она все слышала.
Он мгновенно скатился с постели, бросился в ванную и захлопнул за собой дверь.
Снаружи робкий голос спросил:
— Джейкоб, ты… с тобой все в порядке?
Он обхватил руками раковину. Сердце бешено колотилось о ребра. Джейкоб никогда еще не чувствовал себя столь мерзким, низким. Ночной кошмар показал, кто он на самом деле. Обнажил его суть. Молли увидела самое худшее. И испугалась.
— Все в порядке, — ответил он.
Голос его звучал хрипло. В зеркале Джейкоб увидел бледное лицо, мокрые от пота волосы. Он умылся и решительно открыл дверь. Он знал, что теперь будет.
Глупо было поверить надежде, пусть даже на одну ночь.
Молли стояла посреди комнаты, завернувшись в простыню. Повернувшись к ней спиной, Джейкоб достал из чемодана чистую майку, надел ее, провел пальцами по волосам.
— Джейкоб, — прошептала Молли.
