– Да, сэр.
Бергер, выказывая отеческую заботу, мягким голосом произнес:
– Я понимаю, Вероника, что это неприятный вопрос, но мне
хочется, чтобы вы все подробно рассказали о дальнейшем ходе событий.
– Пока мистер Эддисон давал задний ход и затем предлагал
подвезти меня, я все время пыталась оценить его.
– Что значит «оценить»?
– По звуку двигателя я поняла, что это мощная машина. Когда
она показалась на шоссе, я увидела, что она большая, новая, дорогая. Когда я
посмотрела на водителя, он показался мне типичным бизнесменом, на которого
можно положиться. Поэтому я ответила, что если он едет в город, то буду рада,
если он подвезет меня. Он ответил утвердительно, и я села в машину.
– Вы о чем-нибудь говорили с ним?
– Да, обычный разговор водителя с незнакомой девушкой,
которую он подвозит.
– О чем же вы говорили?
– Ну, я рассказала ему, что езжу с места на место, ищу…
возможность устроить свою жизнь.
– Вы сказали ему, что покинули свой дом?
– Да.
– И что же дальше?
Вероника неожиданно подняла глаза и повысила голос:
– Я хочу подчеркнуть один момент, один факт. Мистер Эддисон
– совершеннейший джентльмен, совершеннейший!
– Я понимаю, – сказал Бергер. – Но все же, что было с вами
дальше?
– Он спросил, есть ли у меня место в городе, где
остановиться, есть ли деньги. Я не хотела отвечать, но он заставил меня сознаться,
что денег у меня мало, что я не знаю, где мне остановиться. Он, как отец,
пожурил меня за это, сказал, что такое легкомыслие недопустимо, что в большом
городе это может быть даже опасно…
– Дальше.
– Он остановил машину у станции техобслуживания, пошел
позвонить по телефону, потом вернулся и сказал, что все в порядке, меня ждет
комната в отеле и об оплате мне беспокоиться не надо.
– И потом?
– Потом мы поехали в город, он довез меня до отеля
«Рокевэй», проследил, чтобы я зарегистрировалась и действительно получила
комнату.
– После этого вы встречались с мистером Эддисоном?
– Да.
– Когда?
– Днем десятого, я отправилась к нему в контору.
– По его приглашению?
– Да. Он отослал меня с запиской к начальнице отдела кадров,
и я получила работу.
– В то время вам было известно о том, что его шантажируют?
– Я вообще никогда не знала об этом.
Бергер повернулся к Мейсону:
– Я полагаю, теперь вопросы этой молодой женщине зададите
вы?
– Конечно, задам, – подтвердил Мейсон.
– Закон дает вам это право, – вынужден был согласиться
Бергер.
– Скажите, ваша мать жива? – спросил Мейсон Веронику.
– Да.
– Вы ведь жили с ней?
– Да.
– Вы ушли из дома, потому что вам надоела рутина,
однообразие домашних дел?
– Да. Все эти дела были связаны с работой в ресторане.
Конечно, накрывать столы, жить в жалком маленьком городишке, где нет никаких
перспектив, – скучновато. Единственно, кого там можно встретить, это неуклюжих,
застенчивых неудачников, у которых не хватило духа уехать оттуда.
– И поэтому вы пустились в путь?
– Да.
– И добрались сюда на попутных машинах?
– Да.
– Это интересно. Мисс Дэйл, сколько времени у вас заняло это
путешествие? Вы молоды, привлекательны. Я полагаю, вам не приходилось долго
ждать попутных машин.
В глазах Вероники неожиданно мелькнул страх.
– Не приходилось, – согласилась она.
– Так сколько же времени прошло с тех пор, как вы покинули
дом и добрались до здешних мест?
– Должно быть, совсем немного.
– Скажем, около недели?
– Да, может быть, наверно.
– Значит, после вашего ухода из дома и до встречи с мистером
Эддисоном прошла всего неделя?
Вероника молчала.
– Вы не можете ответить?
– Ваша честь! – вмешался Гамильтон Бергер. – Я протестую!
Защита должна ограничиться вопросами, касающимися места и времени совершения
убийства. Для молодой женщины этого и так больше чем достаточно.
– Ваша честь, – ответил Мейсон, – меня интересует именно
вопрос о месте и времени совершения преступления. И именно в связи с этим мне
хочется выяснить некоторые обстоятельства, связанные с пребыванием свидетеля на
известном месте в известное время.
– Что же, – согласился с Мейсоном судья Китли. – В этом отношении
ваш вопрос вполне закономерен и уместен, но не следует далеко отступать от
круга тем, непосредственно связанных с преступлением.
После этого замечания судьи в зале несколько секунд царило
молчание.
– Ответьте на вопрос, – обратился судья Китли к Веронике.
– Могу я попросить воды? – еле слышно спросила она.
Гамильтон Бергер моментально вскочил с места, налил стакан
воды из графина и протянул его Веронике.
– Успокойтесь, Вероника. Возьмите себя в руки, – подбодрил
он ее.
– Что с ней? Ей плохо? – спросил Мейсон.
– Что значит «что с ней»? – взревел Бергер. – Из-за ваших
инсинуаций, естественно…
– Странно, – заметил Мейсон, – она кажется мне вполне
здоровой молодой женщиной лет двадцати. Я не вижу причины, чтобы она не
ответила на мой вопрос. Но когда вы так энергично принялись подбадривать ее,
мне показалось, что с ней что-то случилось.
– Ничего не случилось! – рявкнул Бергер, садясь на свое
место.
– Итак, продолжим, мисс Дэйл, – как можно спокойнее сказал
Мейсон. – Сделайте несколько глотков и скажите нам, пожалуйста, когда вы
покинули свой дом.
– «Лет двадцати»! – снова взорвался Бергер. – Перед вами
девушка, почти ребенок, невинная, неиспорченная, ей всего лишь восемнадцать, а
вы постоянно бросаете в нее грязью.
– Джентльмены, – возвысил голос судья Китли, – в зале суда
не следует вести себя подобным образом, это не место для сведения личных счетов
и для взаимных выпадов.
Вероника медленными глоточками втягивала в себя воду.
