— Спасибо тебе.
— За что?
Мэгги загадочно улыбнулась.
— О, за то, что ты здесь, что поцеловал меня. За то, что растормошил меня. И… Мне трудно перечислить все, за что я тебе благодарна…
Арчи ничего не ответил. Он сидел, запрокинув голову, закрыв глаза. Мэгги не смогла по выражению лица угадать его чувств и тихо сказала:
— Я все равно хочу убить его.
Он открыл глаза.
— И я тоже.
— Кому-то придется это сделать.
Арчи понял, что пришло время рассказать о последних преступлениях Джека.
— Мэгги, два человека были убиты вчера и сегодня утром в Индиане. — Он кратко рассказал все, что ему стало известно об этих случаях. — Мы полагаем, что это дело рук Уоттера.
Лицо Мэгги напряглось, руки замерли.
— Но почему вы думаете, что их убил именно он?
— Джек ушел от одного из агентов ФБР в Индиане. Тот видел его садящимся в машину коммивояжера, снабжавшего медикаментами небольшие больнички.
— А врач?
— Доктор Джонсон был клиентом коммивояжера.
— Боже! — воскликнула Мэгги тихо и отстраненно, словно они говорили о каком-то незнакомце, а не о человеке, который охотился за ней. — Это просто совпадение, правда? Знаешь, я всегда думала, что его ненависть сконцентрирована на мне.
— Сомневаюсь, — спокойно заметил Арчи. — Уоттер сталкивался со многими людьми, прежде чем встретил тебя. И наносил обиды многим. Человек не становится маньяком внезапно…
— Но убить…
— Видно, он прошел этот кривой путь до конца.
— Да уж, дальше некуда.
— Но, если он действительно убил коммивояжера и врача, тебе не нужно беспокоиться о том, прикончим мы его или нет.
— Почему?
— Потому что ему вынесут смертный приговор или дадут пожизненное заключение.
— Если его найдут.
— Не «если», а обязательно найдут.
— Не вижу в этом никакого смысла, — покачала головой Мэгги.
— В чем именно?
— Джек пытался убить меня и потерпел неудачу. Его выпустили из тюрьмы через три года, несмотря на то, что в дневнике Джек расписал план расправы надо мной. Он вышел из тюрьмы, убил ни в чем не повинных людей и находится на свободе, а я практически в тюрьме.
— Скажешь тоже! Ты не в тюрьме, — возмутился Арчи.
— Формально — нет, но я окружена агентами ФБР. Не то чтобы я возражала против этого… Но мне не понятно, почему Джеку позволено забирать жизни других людей. Он же потенциальный убийца, а его преспокойно выпускают.
— По всей стране велась большая полемика по этому вопросу.
Мэгги снова не без горечи улыбнулась.
— Знаешь, до того, как Джек нанял кого-то убить меня, я активно поддерживала сторонников милосердия к уголовникам.
— Говорят, из жалостливых получаются сторонники твердой линии.
— По-твоему, я сторонница твердой линии?
Арчи на секунду задумался и хитро улыбнулся.
— По-моему?.. Нет, лучше не говорить тебе, кто ты есть по-моему.
— А почему нет?
От взгляда, устремленного на нее, у Мэгги перехватило дыхание.
— Потому что я на работе. А, кроме того, хотя ты и не соглашаешься со мной, ты все еще напугана. И еще потому, что, может быть, уже на следующей неделе я буду находиться на задании где-нибудь в другом конце страны.
— Это поставит меня на место, не так ли?
Голос Мэгги прозвучал достаточно непринужденно, несмотря на неожиданный комок в горле от обиды на его слова. Она поняла, о чем Арчи умолчал: он сердился на самого себя за то, что поцеловал ее когда-то и повторил это теперь.
— Знаешь, ты первый мужчина, который поцеловал меня за прошедшие три года… — вздохнула она почти мечтательно.
Арчи замер, ожидая какого-то подвоха.
— …и последний, кто поцеловал меня три года назад.
— Мэгги…
— Я была тогда так испугана, что не решилась спросить тебя, что ты имел в виду, сказав: «Этого никогда не должно было случиться». Сразу после того, как мы поцеловались. Ты помнишь?
Арчи нахмурился, но его лицо не выражало ни злости, ни недовольства.
— Помню, — тяжело выдохнул он. — Я имел в виду, что мне не следовало целовать тебя. Я был женат, был послан защищать тебя. А ты была слишком ранима и неопытна для таких, как я.
— Да, я была слишком ранимой.
— А теперь? Ты хочешь, чтобы я снова поцеловал тебя?
— Я не знаю. А ты бы поцеловал, если бы я попросила?
Она протянула ему руку. Это было самое настоящее приглашение.
— Мэгги…
Она не издала ни звука в ответ, и Арчи, вздохнув, вылез из кресла, постоял мгновение и опустился на колени рядом с Мэгги.
— Я снова повторю тебе, если ты поняла неправильно: этого не должно было случиться.
Их глаза встретились.
— Я знаю, — прошептала Мэгги, — но не могли бы мы сегодня сделать вид, что это должно было случиться?
7
От Брауна требовалась вся его выдержка. Но как может мужчина, даже крутой парень из не расшифровывающих себя без крайней нужды тайных агентов ФБР, ну как может нормальный мужчина здраво рассуждать, если рядом с ним лежит такая женщина, как Мэгги. Нежная и трепетно-податливая, своенравная и горделиво-непокорная, полная тайн, еще больших, чем все тайны пресловутого Бюро… Ее веки полуопущены, губы чуть открыты. А ведь она сама обратилась к нему с предложением «сделать вид». Возможно, другие мужчины, подумал Браун, смогли бы проявить здравомыслие, но это были бы либо сумасшедшие, либо те, кто никогда не видел Мэгги, никогда не прикасался к ней. А он… А он не может…
Арчи сел на пол, изо всех сил сдерживая свои разбушевавшиеся желания. Он взял ее за руки и почувствовал себя так, словно ступил на край пропасти. Будущее открылось перед ним, но не было видно и намека на мост.
— Я точно не знаю, что имела в виду, — растерянно произнесла Мэгги, в то время как какая-то часть ее существа возразила против этих слов. Она чувствовала и три года назад, и теперь, что подходит Арчи больше, чем кому-либо другому. А уж он-то ей…
— Я тоже не знаю, — прозвучал его голос скорее печально, чем смущенно.
— Ты ведь не будешь делать вид?
— Нет, не буду, — бросил он, думая, что сошел с ума.
— Почему?
Хороший вопрос, прокомментировал Арчи. Что-то говорило ему, что это будет дорого стоить. Мэгги пробудила в нем желание всеми способами добиться, чтобы она поверила ему. Он хотел бы стереть из ее памяти прошлое, разгладить морщинки возле ее глаз. Но Арчи боялся, что его охватит вожделение.
