Едва взглянув на нее, стоящую с гордо поднятым подбородком, в облегающем прекрасное тело синем атласном халате, оттенявшем голубые глаза и волосы, упавшие черным облаком на плечи, Арчи перестал сердиться. Поднеся руку ко лбу, он потер его в надежде разобраться, на что же в действительности разозлился. На себя самого, понял он. За то, что нестерпимо желал Мэгги, за то, что брел за ней в мыслях, словно лунатик, за то, что его реакция на сигнал тревоги была реакцией самца, а не агента ФБР.
— Вряд ли ты сможешь стереть свой хмурый взгляд рукой, — усмехнулась Мэгги.
Арчи смущенно опустил руку. Он не мог взглянуть на Мэгги, не мог позволить ей понять, что только сейчас пришел в себя. И он уставился на висящий над кроватью пейзаж дикого юго-восточного побережья страны, довольно удачный: выражающий одиночество и силу — все то, что было в самой Мэгги. Его взгляд упал на ночной столик, на лежащий там наготове пистолет тридцать восьмого калибра, который был лучшим партнером ночью. Арчи подошел к телефону и набрал номер первого наружного поста.
— Это Браун. Все нормально. Я случайно задел окно.
Он не знал, зачем ему понадобилось брать вину за ложную тревогу на себя, не захотел анализировать причину. Это было скорее извинение перед Мэгги за грубость по отношению к ней. Арчи положил трубку и, не поворачиваясь, чтобы не встретиться с Мэгги глазами, пробормотал:
— Извини меня.
— А ты извини, что я по незнанию включила сигнал тревоги, — ответила Мэгги слегка дрожащим голосом.
Арчи посмотрел на нее. К его удивлению, эта дрожь была не от слез и не от реакции на его гнев. Мэгги пыталась сдержать улыбку, закусив губу.
— Почему ты… — начал он, непроизвольно сокращая разделяющее их пространство и беря ее за руку.
И это было ошибкой. Арчи не следовало касаться ее, потому что теперь он не был уверен, что сможет остановиться.
Рот Мэгги приоткрылся — сладкий, манящий, многообещающий. Ее глаза расширились и словно загорелись голубым огнем. Арчи почувствовал, будто его обжигает своими светилами Вселенная. Казалось, в его душе рухнула какая-то преграда.
— Я не могу притворяться, Мэгги, — срывающимся голосом прохрипел он.
— И я не могу, — прошептала Мэгги.
Чувствуя, что совершает самую большую ошибку в жизни, и осознавая в то же время, что эта ошибка стоит того, чтобы из-за нее рисковать жизнью, Арчи склонился к лицу Мэгги.
Мэгги закрыла глаза, когда его теплые губы, нежно касаясь, затрепетали около ее губ. Легкий поцелуй огнем пронзил все ее тело, руки и ноги стали ватными. Арчи сказал, что не умеет притворяться, и Мэгги сначала не поняла, о чем свидетельствовали эти слова: о победе или о поражении в той борьбе, которую он вел сам с собой. Она лишь почувствовала, что стала понимать его гораздо лучше после сегодняшнего вечера, после его шуток и смеха, после его болезненного внутреннего противоборства. Она перестала видеть в нем рыцаря в сверкающих доспехах. Перед ней был просто человек, сильный, но со своими слабостями.
Он тоже от чего-то убегал. Арчи был ранимой натурой и эта ранимость — следствие его нелегкого детства. Он нуждается в тишине и покое, в дружбе, в возможности разделить с кем-то вечер, перед тем как окунуться в ночные кошмары.
Мэгги поцеловала его в ответ, не желая ничего другого, кроме этого нежного, сладкого прикосновения. Она прильнула к нему, чувствуя, что этот момент послан ей судьбой. Их встреча и все, что должно затем последовать, были предначертаны божьей волей. Или злым роком…
— Ах, Мэгги…
Он произнес ее имя, как молитву или как обещание. От одного только его голоса на глазах у нее появились слезы.
— Я никогда никого не хотел так сильно, как тебя.
Признание немного испугало и насторожило Мэгги. Неужели это правда? Но то, что она увидела в его взгляде, успокоило ее, развеяло страхи и сняло напряжение.
— Да, Арчи, да, да… — простонала она в ответ, словно он задал сакраментальный вопрос.
Он прижал ее к себе так, что их бедра соприкоснулись, и она смогла почувствовать всю силу желания Арчи, его страсти. Целуя Мэгги, он побуждал ее к ответному поцелую, разжигая в ней безумие. Сегодня вечером Мэгги почувствовала, что снова живет. Эта жажда общения, близости и означает: она жива, жизнь продолжается. Она положила руку на грудь Арчи и почувствовала под пальцами биение его сердца. Арчи скопировал ее движение, и Мэгги поняла, что он тоже чувствует, как колотится ее сердце под его теплой ладонью.
Нежно, боясь обидеть неосторожным движением, он положил Мэгги на постель. Арчи не торопился, но и не казался медлительным в своих действиях. Его руки касались лица Мэгги, играли с ее волосами, мимолетно дотрагивались до желанной груди, опаляя тело прикосновениями. Мэгги казалось, что его рука была магнитом, а ее тело — чистым железом, не отпускающим от себя другое намагниченное тело. Арчи доставил Мэгги еще большее удовольствие, освободив ее от одежды, и губами продолжив свои ласки.
— Боже мой! — простонал он. — Во всем мире нет женщины прекраснее тебя!
Мэгги смотрела на него затуманенными от страсти глазами. Арчи касался ее тела будто скульптор, лепящий шедевр, которым будут восхищаться потомки. Он поглаживал, ласкал, щекотал и дразнил ее, и Мэгги казалось, что по ее плоти разливается огненная жидкость.
— Пожалуйста, ну же… — пробормотала она, и ее руки умоляюще потянулись к нему.
Он так много хотел бы дать ей, а у него так мало времени — только ночь, одна счастливая ночь. Завтрашний день, возможно, принесет сожаление, напряженность и, весьма вероятно, встречу с Джеком Уоттером. А потом, так или иначе, придется покинуть этот дом.
Поэтому сегодня ночью он должен воплотить в жизнь каждую фантазию и мечту их обоих. У него появилась возможность стереть все ужасы из памяти этой бедной женщины, заменить боль на удовольствие, а страх на экстаз…
— О… Арчи, — прошептала Мэгги, сливаясь с ним в единое целое.
Никогда в своей жизни она не чувствовала ничего подобного. Повторится ли это когда-нибудь? Они не только слились телами, утоляя страсть друг друга, но, казалось, сами души их соединились и растворились одна в другой.
До тех пор пока дыхание Арчи не стало ровным и спокойным, пока гулкие удары его сердца не превратились в тихие и ритмичные, Мэгги не размыкала своих нежных объятий.
— Я хотела бы, чтобы сегодняшняя ночь никогда не кончалась, — прошептала она.
— Еще есть время, — ответил он, поглаживая ее волосы и прижимаясь губами к ее плечу.
Да, еще есть время. Еще есть несколько драгоценных часов. Но Мэгги уже научилась улавливать нюансы в каждом слове Арчи.
Ночь закончится и наступит завтра, а вместе с ним придут неуверенность и отсутствие определенности.
8
Джек щелчком открыл толстый телефонный справочник штата Колорадо, который доставила ему горничная. Джек расщедрился и дал девушке на чай пять долларов. Горничная еще может пригодиться.
