Мэгги молча шла впереди гостя к дому, внешне спокойная. На самом деле она, охваченная тревогой, не могла сообразить, с чего начать разговор. Браун, следуя за ней, двигался упруго, как гимнаст, но ступал неслышно, по-кошачьему, внимательно осматривая все вокруг.
Она думала, что хорошо помнит этого человека. Но, наблюдая за тем, как он обстоятельно и профессионально изучает гостиную, кухню, запоры на окнах, Мэгги вдруг обнаружила, что вот эти взгляды и жесты, которые и делали его Арчибалдом Брауном, она забыла.
Глаза у него были карие с милыми лучиками морщинок в уголках, а волосы — цвета липового меда, и если и появилась в них седина, то незаметная. На вид агенту Брауну можно было дать лет сорок или около того, он выглядел бодрым и сильным. Его губы казались твердыми, хотя Мэгги они запомнились нежными и приятными. Браун по-прежнему находился в отличной физической форме.
— Почему ты здесь? — спросила Мэгги наконец, хотя уже не сомневалась в причине его появления.
— Твой бывший муж вышел из тюрьмы. По нашим сведениям, его намерения представляют опасность для твоей жизни.
Она знала, что именно услышит, и заранее напряглась, стараясь не выдать волнения, но все же вздрогнула.
— Мне поручено все то же задание, — продолжал Арчи. — У нас на примете есть безопасный дом. Как ты?
Мэгги встретилась с ним взглядом, и прочла в его глазах беспокойство из-за происшедшей в ней перемены. Она видела, что Арчи старается разглядеть ту, прежнюю, Мэгги. Ничего не выйдет, подумала она не без горечи. Та Мэгги ушла безвозвратно.
Арчибалд Браун еще раз приставлен к ней нянькой, рыцарем в сверкающих доспехах, готовым выхватить меч и убить дракона. А потом скрыться в туманной дымке.
Да будь все проклято, если так и задумано! Она сама сможет убить дракона. Мэгги даже ни на минуту не задумалась, почему рассердилась: из-за приезда защитника или из-за его неизбежного последующего отъезда. Нечего мудрствовать, она уже попадала в паутину собственных фантазий и больше не собирается этого делать.
— У меня все прекрасно, — процедила Мэгги сквозь зубы, пытаясь взглянуть на ситуацию с точки зрения Брауна. Думать о нем как о добряке, который заботится о ее безопасности, она не могла. Ему приказали защищать ее, и ей следует рассматривать себя лишь как объект, пару недель нуждающийся в особой защите и заботе.
Мэгги вспомнила холодный блеск глаз этого мужчины после того, как он поцеловал ее, а потом вдруг сказал, что женат. И еще вспомнила, будто это было вчера, его слова: «Этого никогда не должно было случиться».
Он прав, этого не должно было случиться. И никогда больше не случится. Она плакала, когда Арчи поцеловал ее, а еще больше слез пролила потом. Но ее слезы уже высохли давным-давно. Потому она и рассердилась, снова увидев этого человека.
— Я никуда не пойду, — заявила Мэгги, не глядя на Брауна.
Хотя ее голос прозвучал твердо, она никак не могла подавить в себе страх. Если она когда-то и мечтала, чтобы Браун расправился с Джеком и избавил ее от несчастий, то теперь эти мечты мертвы, как и прежняя Мэгги.
— Осторожность не помешает… — со смешанной ноткой покровительства и терпения начал Браун.
— Я не стану больше убегать, — прервала она его, сама не понимая, когда решила это. Может быть, когда поняла, что на нее смотрят как на беззащитного ребенка, не способного о себе позаботиться? Или еще раньше?..
— У тебя не слишком большой выбор, — заметил Браун.
Мэгги горько улыбнулась.
— Ты не прав, Арчи, у меня весьма широкий выбор.
Тот мрачно нахмурился.
— Послушай, хотя этот тип отсидел три года, он не успокоился. Мне доподлинно известно, что Уоттер будет преследовать тебя.
У Мэгги по спине пробежал холодок. Если бы три года назад агент ФБР Арчибалд Браун не вступился за нее, мерзавец-муж преуспел бы в покушении на ее жизнь. И теперь спаситель вернулся, чтобы вновь защищать ее, полагая, что она ничего не сможет сделать сама и что ее жизнь не стоит и цента.
Мэгги метнула на Брауна протестующий взгляд. Ей не нужно больше полагаться на кого-либо, если она учит защищаться других, то уж о себе-то как-нибудь позаботится.
— Здесь не о чем рассуждать. Есть приказ, и ты должна ему подчиниться.
— Только если я решу остаться под опекой ФБР, — заявила Мэгги решительно, не в силах вынести даже мысль о побеге. Бежать сейчас — значит снова стать жертвой. — Нет.
— Но ты под федеральной защитой, и мы должны быть уверены, что можем гарантировать тебе безопасность.
Защищать некую Мэгги Хантер — для него только обязанность. Три года назад, будучи Мэгги Уоттер, она принимала это, но сейчас ей подобная постановка вопроса неприятна.
— Ну ладно, ты мне все сказал, — произнесла она холодно.
— И могу катиться ко всем чертям, так? — Арчи усмехнулся, не сделав ни малейшего движения к двери.
Мэгги не могла не улыбнуться в ответ на подобную прозорливость.
— Что-то в этом духе.
— Ты хочешь стать самоубийцей из-за меня?
Тон Арчи был дружеским, участливым и не соответствовал содержанию слов. Вместо того чтобы испугать, его вопрос только утвердил Мэгги в ее решении.
— Я никем не хочу стать из-за тебя.
Он посмотрел на нее долгим взглядом и спокойно сказал:
— Уоттер уже избавился от двух «хвостов». Поэтому, будь любезна, иди и собери вещи. У меня есть на примете безопасное местечко. Там мы переждем.
— Как долго?
— Неделю-другую. Может быть, больше.
— Пока ФБР не удостоверится, что мерзавец не появится здесь, или, наоборот, пока не постучит в мою дверь? Подозреваю, что за домом установлено наблюдение.
— Да, — подтвердил Браун. — Мы не оставим тебя беззащитной до тех пор, пока не будем точно уверены, что тебе ничто не грозит.
— Потому что ты сам схватишь негодяя, — произнесла Мэгги с издевкой.
— Если получится, то да.
Если получится… Он уже схватил негодяя три года назад, потом обнимал ее, уверяя, что все будет хорошо. А она, одинокая, отчаявшаяся, запутавшаяся в своих мыслях, ответила на его мужественность, силу, нежность, и позволила ему увидеть свою слабость, которую всегда скрывала.
Однако служители Фемиды решили, что пресловутого негодяя нужно изолировать только на несколько лет. Для потенциального убийцы — это короткая передышка и отсрочка осуществления его намерения. А хороший парень, который был рядом с нею до объявления приговора, уехал за полторы тысячи миль. Другое задание, надо снова в дорогу, объяснил он. Обратно в свою жизнь, в объятия жены, о которой сначала ничего не рассказывал.
А она, Мэгги, провела множество бессонных ночей в воспоминаниях об одном единственном поцелуе, дававшем слабую надежду на новую встречу. Чего Браун хотел от нее сейчас?
