Эдуардз принял решение.
– Сэм, я согласен. Но я должен посоветоваться с директором. Сегодня утром он в кабинете министров. Я встречусь с ним позже. Далеко не уходите.
Во время обеденного перерыва, который Эдуардз, довольствуясь бутербродами, провел в кабинете директора Интеллидженс Сервис сэра Кристофера, на базе ВВС США Алконбери, расположенной к северу от торгового городка Хантингдона в графстве Кембриджшир, приземлился военно-транспортный самолет «Гольфстрим III». Он поднялся в полночь с авиационной базы национальной гвардии в Трентоне (штат Нью-Джерси), его пассажиры прибыли из Кентукки и сели на самолет под покровом темноты вдали от строений базы.
Остановившись на Алконбери, Кэлвин Бейли сделал удачный выбор. Здесь базировалась 527-я эскадрилья ВВС США, пилотов которой называли «агрессорами». Эскадрилья была укомплектована истребителями «F-5», часто выполнявшими весьма специфические функции. Дело в том, что внешне «F-5» напоминает советский истребитель «МиГ-29», поэтому в учебных боях с американскими и британскими асами «агрессоры» всегда играют роль нападающей советской стороны. Сами «агрессоры» старательно изучают тактику советских воздушных боев и настолько входят в роль, что в воздухе неизменно переговариваются друг с другом только по-русски. В учебных боях «противники» обменивались ракетными ударами и выстрелами, которые регистрировали только электронные приборы, но все остальное у «агрессоров» было по-настоящему русским: знаки различия, летная форма, тактика и даже жаргон.
Когда Роут, Орлов, Кролл и другие сошли с «гольфстрима», на них тоже была летная форма эскадрильи «агрессоров». На аэродроме на них никто не обратил внимания, а вскоре они скрылись в отдельно стоящем, специально подготовленном для них здании. В доме были жилые комнаты, кухня, комната для совещаний и напичканная электронной аппаратурой комната для опроса полковника Орлова. Роут поговорил с командиром базы, и британской бригаде было разрешено прибыть на базу следующим утром. Выбившиеся из суточного ритма американцы легли спать.
* * *
Телефон Маккриди зазвонил в три часа дня. Его опять вызывал Эдуардз.
– Наши предложения согласованы и приняты, – сообщил Эдуардз. – Мы придерживаемся того мнения, что Кипсек говорит правду, а американцы пестуют агента КГБ, который их дезинформирует. Вся проблема в том, что мы еще не знаем, какова конечная цель Орлова. Судя по всему, пока он дает американцам вполне доброкачественную информацию, поэтому вряд ли заокеанские коллеги нам поверят. Тем более после того, как директор согласился, что мы не можем открыть им существование Кипсека, не говоря уж о его личности. Итак, у вас есть конкретные предложения, что нам нужно делать?
– Поручите это мне, – сказал Маккриди. – У нас есть право доступа к Орлову. Мы можем задавать вопросы. За Орлова отвечает Джо Роут, а я знаю Роута. Он не дурак. Может быть, мне удастся нажать на Орлова, нажать так сильно, что Роут закричит: «Хватит!» Посеем семена сомнения. Для начала пусть американские коллеги хотя бы учтут возможность того, что Орлов совсем не тот человек, за кого он себя выдает.
– Хорошо, – сказал Эдуардз. – Действуйте.
Эдуардз произнес это таким тоном, словно сам принимал решение, словно его слова были актом великодушия. На самом деле его разговор во время ленча с директором, который должен был оставить этот пост в конце года, оказался очень трудным.
Честолюбивый заместитель директора, который гордился превосходными личными связями в ЦРУ, никогда не забывал, что в один прекрасный день рекомендация Лэнгли может сыграть решающую роль в назначении нового директора Интеллидженс Сервис.
Во время ленча Эдуардз предложил, чтобы с британской стороны Орлова опрашивал не Сэм Маккриди, а другой сотрудник, гораздо менее опытный, но зато не такой жесткий. Он и должен был донести до американцев разочаровывающие сведения об их столь высоко ценимом агенте.
Это предложение было категорически отвергнуто. Сэр Кристофер, который когда-то тоже был оперативным работником, настоял на том, чтобы опрос Орлова был поручен Обманщику – тому Обманщику, которого он сам назначил когда-то начальником отдела.
На следующий день рано утром Маккриди выехал в Алконбери. За рулем сидел Денис Гонт. Эдуардз согласился с требованием Маккриди, и Гонту было разрешено присутствовать на опросе Орлова. На заднем сиденье автомобиля устроилась женщина из MI5. В Службе безопасности настоятельно просили, чтобы во встречах с русским принял участие и их человек; им было очень важно получить ответы на специфические вопросы о советских агентах в Великобритании, которые и были главной заботой MI5. Красивой и очень сообразительной Элис Долтри было тридцать с небольшим. Чувствовалось, что перед Маккриди она испытывает почти благоговейный трепет. Вопреки принципу минимума осведомленных, в крохотном закрытом мире спецслужб распространились слухи о прошлогоднем деле Панкратина.
В машине был установлен защищенный от подслушивания радиотелефон. Внешне он выглядел как обычный автомобильный телефон, разве только чуть побольше. По нему можно было без опаски разговаривать с Лондоном. По ходу опроса Орлова могут возникнуть вопросы, которые потребуют проверки в Лондоне.
Почти всю поездку Маккриди молча смотрел в ветровое стекло на проносившиеся мимо сельские пейзажи Англии. Он снова и снова восторгался своей страной, особенно привлекательной поздней весной.
Он перебирал в памяти те сведения, что сообщил ему Кипсек. Несколько лет назад Кипсек принимал участие, правда, очень ограниченное, в подготовке грандиозной операции по дезинформации. Той операции присвоили кодовое наименование «Потемкин», а ее завершающим этапом вполне мог оказаться побег Орлова.
Такое название дали неспроста, размышлял Маккриди. Мрачный юмор КГБ. Определенно при этом имелся в виду не броненосец «Потемкин» и даже не фельдмаршал Потемкин, в честь которого был назван тот боевой корабль, а потемкинские деревни.
Много лет назад императрица Екатерина Великая, безжалостный монарх многострадальной России, решила посетить недавно завоеванный Крым. Ее фаворит, князь Потемкин, не хотел, чтобы по пути императрица увидела грязные развалюхи, в которых дрожали от холода вечно голодные крестьяне. Князь послал плотников, штукатуров и художников, чтобы те на пути императрицы спешно строили и разрисовывали фасады чистых, добротных изб, в окна которых выглядывали бы сытые, довольные крестьяне, с улыбками машущие вслед императрице. Картины сельской идиллии произвели на близорукую старую Екатерину неизгладимое впечатление. Потом декоративные фасады разобрали, а за ними оказались те же убогие развалюхи. Фальшивые деревни стали называть потемкинскими.
– Операция нацелена на ЦРУ, – сказал Кипсек.
Он не знал, кто будет конкретной жертвой и каким образом будет нанесен удар. Операцией руководил не его отдел, Кипсека лишь изредка просили оказывать содействие непосредственным исполнителям.
– Должно быть, наконец-то начался завершающий этап операции «Потемкин», – сказал Кипсек. – Результат операции будет двояким. Во-первых, выданная Орловым информация не нанесет серьезного непоправимого ущерба интересам СССР. Во-вторых, вы станете свидетелями невиданной деморализации внутри ЦРУ.
