Причины, по которым брахматма не имел права знать этого таинственного убежища Трех, весьма понятны. Достаточно было его измены, чтобы захватить этих лиц, а вслед за ними и других членов Совета Семи, что неминуемо привело бы к уничтожению всего общества, которое осталось бы таким образом без традиций, без организации, без вождей. Какова бы ни была осторожность при выборе видимого вождя, всегда можно было ожидать, что его подкупят; в течение прошлых столетий это, надо полагать, случалось не раз.
Связь и переписка между Комитетом Трех и брахматмой, жившим в Биджапуре, осуществлялась при посредстве факиров, которые, как мы увидим дальше, проявляли чудеса смелости и ловкости. Утами, Варуна и Рами, служащие исключительно тайному трибуналу, пользовались в этом отношении большой известностью. Такова была организация общества, с которым нам необходимо хорошенько познакомиться, прежде чем продолжать этот рассказ, где оно играет столь важную роль.
Все было здесь предусмотрено с такой поразительной заботливостью, что не было никакой возможности добраться до тайного Комитета Трех, в котором заключалась вся сила общества. Несмотря на многочисленные неудачи своих предшественников сэр Джон Лоуренс не побоялся, однако, завязать борьбу, ради которой на карту ставилась его жизнь, — это было ему хорошо известно. Захватить Нана-Сахиба и уничтожить общество Духов Вод — такова была смелая цель, которой он хотел добиться; путешествие в Биджапур указывало на то, что он хотел взять в свои руки ведение всего этого дела и был, по-видимому, уверен в успехе.
План подкупить одного из низших чинов общества и терпеливо ждать, пока он дойдет до первой степени посвящения и сможет предать сразу Совет Семи и брахматму, был задуман весьма ловко. Тем не менее мы теперь же должны сказать, что здесь невозможно было добиться успеха, ибо такой оборот дела давно уже был предусмотрен обществом и все необходимые меры были приняты заранее.
Накануне того дня, когда Комитет Трех собирался покинуть свое тайное убежище, чтобы отправиться на заседание, которое оно ежегодно устраивало, он выбирал между самыми старыми посвященными первой степени четырех администраторов для провинции, трех членов тайного трибунала и брахматму. Документ об их назначении и необходимые инструкции, запечатанные печатью общества, передавались факирам, которым вменялось в обязанность отнести их к заместителям и передать им немедленно после ареста действительных чинов. Результатом такого распоряжения, неизвестного Джону Лоуренсу, было то, что общество Духов Вод покоилось на несокрушимом основании; самые ловкие ухищрения не могли разрушить его. Весьма возможно, что на этот раз ему не пришлось даже прибегать к такому способу, так как только что произошедшие на наших глазах события достаточно показали, что тайному трибуналу были известны планы вице-короля и директора полиции, Джеймса Уотсона, а также измена Дислад-Хамеда.
Однако, одно обстоятельство не было выяснено на собрании, и мы разделяем удивление ночного сторожа Биджапура при виде того, что тайный Комитет Трех не остановился в последнюю минуту даже перед убийством, чтобы спасти человека, который готовился предать общество. Не следует ли заключить из этого, что настоящее имя изменника стало известно лишь в тот момент, когда вмешательство комитета оказалось почему-то необходимым, и свою месть он отложил, чтобы сделать ее еще более ужасной? Или он руководствовался совсем другими и несравненно более важными мотивами?.. Мы это скоро узнаем, без сомнения, ибо семь замаскированных членов, оставшихся в зале вместе с брахматмой после ухода жемедаров, не замедлят заняться рассмотрением этого важного вопроса.
Когда последний из присутствовавших покинул зал дворца Омра, факиры, состоящие в распоряжении Совета Семи и брахматмы, тотчас же стали на страже у единственной двери, чтобы ничто не помешало тайному совещанию.
Движение и шум толпы сменились тишиной и благоговейным молчанием. Неподвижно сидящие вокруг стола, за которым они заседали, и окруженные волнами белой кисеи, эти «Семь» походили своими очертаниями при тусклом свете лампы на тех смутных призраков, которыми воображение народа населяло древний дворец Омра.
Арджуна — так звали брахматму — ходил взволнованный взад и вперед мимо «Семи», взоры которых были со странным вниманием обращены на него: чувствовалось, что между вождем общества Духов Вод и семью членами Тайного Совета ощущается какое-то недовольство, готовое разразиться каждую минуту. Случай с падиалом неминуемо должен был вызвать его. Не зная важность событий, о которых Комитет Трех узнал только к концу заседания и которые были главной причиной его внезапного вмешательства, брахматма решился протестовать против вынужденной роли, сыгранной им сегодня вечером. С другой стороны, тайный трибунал не терпел никакого посягательства на свой престиж и не хотел никому объяснять свое поведение, которое никто не смел контролировать. Странно только, что он сам не объяснил положение дел, которое не было никакого смысла скрывать от брахматмы; весьма возможно, что причиной этого было вызывающее поведение последнего, неоднократно пытавшегося присвоить себе права Тайного Совета. Это заставило трибунал дать ему строгий урок, который должен был напомнить, чтобы он не переходил границ своих обязанностей. Уже одно присутствие его в зале, когда «Семь» не приглашали его остаться, было нарушением этикета; он никогда и ни при каких обстоятельствах не имел права присутствовать на совещании, и тот факт, что «Семь» остались в зале, указывал ему на необходимость удалиться вместе с жемедарами. Упорное стремление его остаться на собрании служило доказательством его желания вступить в борьбу с тайным трибуналом.
Арджуна воображал, что его спросят о причине его присутствия; это, конечно, облегчило бы ему начало спора, ибо ему было небезызвестно, что говорить в присутствии «Трех» без их разрешения запрещается. Однако Арджуна ошибся в своем ожидании; члены Тайного Совета отвечали полным молчанием на этот вызов с его стороны.
Но брахматма задумал опасную игру и после нескольких минут колебания решился первым нарушить молчание. Подойдя к столу, он по принятому обычаю отвесил, три поклона перед молчаливой группой.
— Высокие и могущественные вельможи, — начал он с видимым волнением, — простите, что я прерываю ваши мудрые размышления, но часы проходят быстро, скоро начнется день, и обязанности, лежащие на мне, заставят меня покинуть вас.
— Надо думать, сын мой — сказал самый старый из «Трех», — у тебя есть какая-нибудь важная причина, раз ты осмелился попрать ногами самую священную твою обязанность — подчинение нашим правилам. Мы слушаем тебя, уверенные, что должны будем простить тебе это нарушение… Но почему голос твой дрожит, когда ты говоришь?
Председательское место Совета Семи принадлежало по праву тому, кто был раньше всех избран в члены тайного трибунала. Вот почему его называли Старшим-Из-Трех; он носил также титул Адитьи, или сына Адити, т. е. земли. Второй получал имя Двины, т. е. второго, а последний — Пейи, или младшего сына. Каждый член тайного трибунала проходил во время исполнения своих служебных обязанностей все три степени по очереди и исполнял обязанности, связанные с ними. Пейя передавал приказания, декреты и инструкции брахматме и факирам. Двина управлял пятой провинцией, а именно Биджапуром, и руководил администраторами остальных четырех. Адитья председательствовал в Комитете Трех и Совете Семи, когда они собирались.
