Виллиго выбежал вон, а Джильпинг остался один с Менуали и занялся на досуге своими минералогическими коллекциями.
X
Чай эсквайра Джильпинга. — Блэк нашел след. — Они здесь! — Засада. — Пять трупов.
НАКОНЕЦ ДЖОНУДЖИЛЬПИНГУ НАДОЕЛО ждать. Он позвонил и велел подать себе чаю. Опорожнив целиком большой чайник и закусив сандвичами и сыром, англичанин достал кларнет и принялся за свои обычные псалмы. На семнадцатом куплете игру его прервал пропадавший где-то Блэк, который вбежал в комнату, схватил Джильпинга за сюртук и начал тащить к двери. Джильпинг понял, что собака хочет куда-то его вести, но не решился уходить из гостиницы до возвращения Виллиго.
— Понимаю, чего тебе надобно, — говорил англичанин собаке, стараясь вытащить у нее полу сюртука, — но подожди, пока вернется Виллиго, тогда и пойдем.
Но собака не слушалась и продолжала настойчиво тащить Джильпинга, который, хотя и упираясь, начал понемногу приближаться к двери.
К счастью, во время этой сцены в комнату вошел Черный Орел и вывел Джильпинга из затруднения. Увидев, что делает собака, он радостно вскричал:
— Блэк нашел своего хозяина!
Собака бросила Джильпинга, подбежала к вождю и начала проделывать с ним то же, что и с англичанином.
— Хорошо, я пойду с тобой. Воанго, уступите мне Менуали, а сами оставайтесь по-прежнему здесь. Он для меня будет полезнее, чем вы, в случае если придется действовать бумерангом.
Черный Орел выбежал вслед за Блэком, который побежал вперед, радуясь, что его наконец поняли.
Гостиница в Австралии — это настоящий базар, день и ночь открытый для приезжающих. В общих залах день и ночь не прекращаются суета, ходьба, хлопанье дверями, день и ночь бегают торопливые лакеи, работающие в несколько смен.
В эту ночь в одной из зал «Восточной гостиницы» происходило большое совещание золотопромышленников, грозившее затянуться до позднего утра. Съехавшись на праздник, эти господа воспользовались случаем совместно обсудить свои общие проблемы. Кроме того, недавно возник большой спрос на золото для нового правительства, которое собиралось чеканить свои собственные «соверены», то есть золотые монеты достоинством в один фунт стерлингов. Джильпинг, никогда и ни при каких обстоятельствах не забывавший о своей выгоде, положил в карман крупный самородок и спустился в зал, чтобы попросить оценить его. Едва он вытащил его из кармана и показал собравшейся публике, как со всех сторон раздались крики восторга и изумления. К нему стали приставать с вопросами, где и на каком прииске добыл он такую драгоценность. Хитрый англичанин сказал, что он и сам не знает, с какого прииска этот самородок, что он получил его в уплату от одного золотоискателя. Эксперты тут же оценили его в 4 фунта 5 шиллингов за унцию. Если учесть, что английский фунт равен примерно двенадцати унциям, а Пасифик нес на себе около шестисот фунтов такого золота, то, следовательно, богатство Джильпинга могло быть оценено теперь в семьсот с лишком тысяч франков.
Обуреваемый приятными мыслями, Джон Джильпинг отправился в контору гостиницы, чтобы снять себе комнату. Ни одной свободной комнаты не оказалось, но управляющий, узнав, что мистер Джон Джильпинг — друг тех путешественников, которые так щедро за себя платят, предложил ему в саду просторный павильон из двух комнат. Джильпинг согласился и перенес туда свою «минералогическую коллекцию», полагая, что в павильоне она будет сохраннее. Затем он нанес визит Пасифику, который усиленно жевал засыпанный ему в ясли овес, и удалился в свои апартаменты, чтобы предаться безмятежному отдыху.
Между тем Виллиго по выходе из гостиницы велел своим воинам идти за собой сзади, предупредив, что в случае надобности подаст им сигнал криком гопо.
Насколько «Восточная гостиница» блистала огнями, настолько же в остальном Мельбурне было темно и тихо. В это время в Австралии еще не были открыты залежи угля, и газовая компания не могла всю ночь снабжать город газом. В час ночи все газовые трубы перекрывались, и город, если не было луны, погружался в полный мрак.
В описываемую ночь луны не было, и на улицах стояла непроглядная темнота. Только необыкновенная зоркость дикаря помогала Виллиго пробираться по улицам за Блэком, черная шерсть которого отнюдь не облегчала задачу следовать за ним.
Согнувшись в три погибели и не сводя глаз с двигавшейся перед ним черной точки, нагарнукский вождь тихо крался вдоль стен точно легкая, бесплотная тень. За ним поодиночке, также неслышно, тянулись гуськом его воины.
Блэк, не уменьшая скорости, пробежал всю Ярра-стрит, потом улицу королевы Елизаветы, пересек Стрэнд и побежал по Сент-Стивенскому проспекту. Он бежал уверенно, зная хорошо дорогу и чуя позади себя шаги Виллиго. Нагарнукский вождь догадался, что умный пес уже успел напасть на след своего господина.
— Что-то обнаружится теперь? — думал Черный Орел. — Хорошо, если еще можно будет их спасти. Но как же беспощадно я отомщу, если Тидана окажется убитым!
Вдруг дикарь невольно содрогнулся всем телом. Блэк остановился. Виллиго торопливо подошел к собаке.
Черный пес поднялся по ступенькам подъезда какого-то красивого дома на самом конце Сент-Стивенского проспекта и привстал на задние лапы, а передними оперся на богатую резную дверь, повернув голову к Виллиго.
— Ну, что, Блэк? — спросил подошедший дикарь. — Господин Оливье тут, что ли?
Услыхав имя своего господина, собака опустила морду и начала усиленно нюхать под дверью, маша при этом хвостом.
— Значит, здесь, — убедился Виллиго. — Животное нашло след… Оно чувствует, что они здесь, и царапается в дверь.
Блэк глухо заворчал, как бы подтверждая мысль дикаря. Собака как бы негодовала на то, что дверь не отворяется.
— Конечно, они здесь и, вероятно, в плену, — сделал Черный Орел свой окончательный вывод. — Но чей же это дом?
Дикарь отошел в сторону и начал осматривать окрестность. Неподалеку виднелся собор, налево сквер принца Уэльского. Виллиго начал припоминать.
— Да, так и есть!.. Это…
И Черный Орел едва не вскрикнул.
Это был дом португальского консульства. Следовательно, Черный Орел был прав в своих подозрениях, которые старался внушить Дику. Белый шпион оказался предателем. Вероятно, Тидана и его друзья отправились к консулу в гости, а тот взял да и задержал их всех. Вместе с тем у Виллиго появилась надежда. Что-то подсказывало ему, что еще не поздно, что еще можно спасти друзей.
Виллиго чрезвычайно быстр соображал. Он сразу понял, что силой ничего не сделаешь, а ночью не поможет и хитрость. Днем можно было войти в дом белого человека и напасть на него со своими воинами, но следовало ли дожидаться дня? Теперь был еще только пятый час.
Он задумался, опустив голову на грудь. Через несколько минут он вновь ее поднял и бодро выпрямился.
В его голове созрел до дерзости смелый план, в котором отводилась, между прочим, роль и Джону Джильпингу.
