Он неуверенно подошел к ней и обнял, словно спрятался в ее объятиях, хотя был уже чуть не на голову выше. И впервые за десять лет почувствовал себя маленьким.
~~~
Фьельбака, 1945 год
— Разве не прекрасно — ничего не делать? — прощебетала Бритта и погладила Ханса по руке.
Ханс засмеялся и стряхнул ее руку. Он жил здесь уже полгода и отлично понимал, что заигрывания Бритты предназначены только для Франца — пусть ревнует. Франц подмигнул ему — он тоже знал Бритту как свои пять пальцев. Можно было восхищаться упорством девушки: она не оставляла попыток завоевать сердце Франца. В этом была доля и его вины — иногда он вдруг начинал оказывать ей повышенное внимание, чтобы потом вернуться к своей обычной насмешливо-пренебрежительной манере. Хансу эти игры не особенно нравились, он считал, что это жестоко со стороны Франца, но вмешиваться не хотел. Однако еще больше его беспокоило другое: очень быстро он вычислил, к кому Франц неравнодушен по-настоящему.
Он взглянул на нее, и сердце екнуло — она как раз в эту секунду сказала что-то Францу и весело улыбнулась. У Эльси была прелестная улыбка. Да и не только улыбка. Глаза, руки, покрытые нежным пушком, маленькая ямочка на левой щеке, появлявшаяся, когда она смеялась, доброта… Все, все было в ней прелестно.
Они очень хорошо его приняли, Эльси и ее семья.
Он платил за жилье совсем немного, а Элуф и в самом деле нашел ему работу на одном из каботажных баркасов. Его часто приглашали поесть с ними, да что там «часто» — почти каждый вечер, и ему было необыкновенно уютно с этими немногословными, приветливыми людьми. Все чувства, вытравленные войной, как ему казалось, навсегда, начали постепенно оттаивать. И Эльси… Ханс пытался отогнать эти мысли, но каждый вечер, ложась спать, видел ее перед собой. Наконец он осознал, что безнадежно влюблен, и примирился с этой мыслью. И видеть, как Франц смотрит на Эльси, и выражение лица у него наверняка такое же, как и у самого Ханса… это было невыносимо. И Бритта… она, может быть, и не семи пядей во лбу, но инстинктивно понимает, что ни Ханс, ни Франц ею по-настоящему не увлечены, и это ее злит. Ханс вообще с трудом понимал, почему Эльси дружит с Бриттой — самовлюбленной, пустой девчонкой. Но тут он ничего не мог изменить — оставалось только терпеть.
Из новых друзей ему больше всего нравился Эрик — не считая, конечно, Эльси. В нем была какая-то привлекательная серьезность, и Хансу было очень интересно с ним разговаривать. Они иногда усаживались поодаль и обсуждали все на свете — войну, историю, политику, экономику. Эрик вскоре с радостью понял, что в Хансе наконец нашел достойного собеседника, какого ему всегда не хватало. Конечно, Ханс был не настолько начитан, как Эрик, особенно по части фактов и цифр, но зато много знал о практической, так сказать, стороне истории. Ребята могли беседовать часами. Эльси шутила, что они похожи на двух бабушек на завалинке, но он видел, что ей нравится его дружба с Эриком.
Единственная тема, которой все избегали, — брат Эрика. После того как Эрик при первой встрече спросил Ханса об Акселе, это имя больше не упоминалось.
— Наверное, мама уже приготовила ужин. — Эльси встала и отряхнула юбку.
Ханс тоже поднялся:
— Пойду провожу. Боюсь, сама не дойдет.
Он покосился на Эльси — она снисходительно улыбнулась и побежала вниз по склону. Ханс почувствовал, что краснеет. Странно — он был на два года старше, но в ее обществе чувствовал себя школьником.
Помахав остальным, Ханс пустился за девушкой. Эльси оглянулась, перешла дорогу и открыла кладбищенскую калитку. Это был кратчайший путь домой — через кладбище.
— Хорошая погода сегодня, — сказал он и тут же обругал сам себя: ну что за идиотская фраза!
Эльси быстро шагала по усыпанной гравием кладбищенской дорожке. Ханс догнал ее и пошел рядом — с независимым видом, руки в карманах. Она ни слова не сказала в ответ на его дурацкое замечание о погоде, и он был ей за это благодарен.
Внезапно он ощутил прилив счастья. Он шел рядом с Эльси, видел ее шею и профиль, дул на удивление теплый ветерок, и уютно скрипел под ногами гравий. Ханс с удивлением понял, что это с ним впервые за много, много лет… Да он и не мог вспомнить, когда такое было и было ли вообще — внезапное ощущение чистого, незамутненного счастья. Во всяком случае, не в последние годы. Слишком много стояло на пути — унижения, ненависть, страх. Прокравшись на баржу Элуфа, он дал себе слово оставить все это позади. Не оглядываться.
А теперь вдруг опять нахлынули картины прошлого. Он молча шел рядом с Эльси и пытался отогнать их, отгородиться, но они проникали через все барьеры. Ничего не получалось. Наверное, это была расплата за короткое мгновение счастья, только что подаренное ему провидением. Короткое, сладостное мгновение. Может быть, это была разумная цена, но сейчас он шел рядом с Эльси, и его настигали лица, видения, запахи, звуки, словно все пережитое объединилось в одну мрачную, грохочущую медью симфонию, обрушившуюся на него всей своей невыносимой мощью. Его охватила паника. Грудь сдавило, дыхание сделалось частым и поверхностным.
В эту секунду Эльси коснулась его руки, и он вздрогнул. Прикосновение было легким и мягким, но он ощутил его как электрический удар — и мгновенно понял: чтобы освободить его от мучительной дрожи воспоминаний, больше ничего и не требовалось. Только это прикосновение. Он резко остановился на склоне. Эльси оглянулась. Поскольку она шла на шаг впереди, лица их оказались на одном уровне.
— В чем дело? — встревоженно спросила она.
Он, сам не понимая, что делает, осторожно сжал ее лицо в ладонях и нежно прижался губами к ее губам. Она напряглась и замерла, и он сразу почувствовал, как в душе вновь поднимается темная волна памяти. Губы ее стали мягче и приоткрылись, медленно и неуверенно, и Ханс, обмирая от ужаса, просунул язык в ее полуоткрытый рот, ища встречи с ее языком. Он тут же понял, что она никогда ни с кем не целовалась, но Эльси инстинктивно коснулась языком его языка, и у него подогнулись колени.
Он оторвался от нее и зажмурился. Через несколько секунд он глянул ей в глаза и прочел в ее взгляде все, что чувствовал сам.
Оставшуюся дорогу они шли молча. Кошмары исчезли, словно их никогда и не было.
~~~
Эрика застала Кристиана погруженным в работу — он сидел перед компьютером и, казалось, ничего вокруг не замечал. Из больницы она, не заглянув домой, поехала прямо в библиотеку. Это было как заноза — ей все время казалось, что названные Германом имена откуда-то ей смутно знакомы. Она быстро написала их на листке и подвинула Кристиану.
— Привет, Кристиан! — (Библиотекарь поднял на нее глаза и улыбнулся.) — Попробуй мне помочь. Вот эти двое, Пауль Хеккель и Фридрих Хюк. Может, найдешь что-нибудь?
Он взял бумажку и пожевал губами. Эрика обратила внимание, что Кристиан плохо выглядит: должно быть, осенняя простуда или дети заездили.
