— Ты чего? — не понял Хашарнес.
— Я сказал: отошел от бабы! — так же грозно рыкнул незнакомец.
Ловчий перевел взгляд с арбалета на сосну. В глазах его плеснулось изумленное понимание.
— Баба? Это?.. Да ради всех богов, оставь себе, я за нее в драку не полезу.
— Вели дружку не дурить! — Незнакомец взглядом указал наверх, на край обрыва. Арбалет при этом не дрогнул.
— Кхасти, не надо танцев! — повысил голос ловчий. — Нам за эту рослую барышню не платили!
— Вон! — выдохнул защитник тролля… троллихи… Хашарнес не знал, как называется лежащая под сосной особа. — Вон оба!
— Да все в порядке! — сказал Хашарнес со спокойной, дружелюбной убедительностью, на которую его вдохновила глядящая в голову стрела. — Видишь, я убрал меч в ножны. Пальцем не трону эту почтенную даму. Вот, поворачиваюсь… ухожу… Обещаю не возвращаться, не ухаживать и не свататься…
Может, незнакомец и был сумасшедшим, но в спину стрелять не стал. Хашарнес поднялся по склону туда, где ждал встревоженный Кхасти. Оба вскочили в седла и тронули лошадей каблуками.
И тут Хашарнес расхохотался:
— Ой, не могу! Баба! Вот я бы ее три дня разглядывал — не догадался бы, что баба!
Кхасти не разделял его веселья.
— Господин, у тебя кровь на рубахе.
— Где? — Хашарнес глянул вниз. На серой ткани действительно было небольшое пятнышко. — А… заноза.
Он подцепил ногтями кончик острой веточки, глубоко ушедшей в тело, выдернул ее и отбросил прочь.
— Нет, но кто бы мог подумать, что пещерные красотки могут внушить своим поклонникам такие бурные чувства!
* * *
Будь здесь старый Хырр, он понял бы, что за деревянная штуковина в руках у человека, который смотрел вслед удаляющимся всадникам. Но Агш, молодая охотница, не знала, что такое арбалет. Она поняла одно: пришел человек — и двое испугались, убежали.
Наверное, страшный. Наверное, свирепый.
Ее, Агш, убьет не трус, а могучий и грозный человек.
Это не утешало.
А человек не торопился убивать. Положил на камни свою деревянную штуковину. Нагнулся, уперся руками в колени, заглянул охотнице в лицо. И начал что-то говорить по-своему. Ничего в этом бульканье Агш не поняла, но угрозы вроде не почувствовала.
Человек пригляделся к дереву, которое держало охотницу. Выпрямился, потянул за сук. Дерево не пошевелилось. Какой глупый человек! Хочет поднять то, что не под силу троллю!
Человек подобрал длинный сук, отлетевший от дерева. Подкатил ближе валун, положил на него сук, конец сука завел под ствол…
Даже мудрый Хырр не рассказал бы Агш, что такое рычаг. Он этого тоже не знал.
Самка была потрясена, когда жадное дерево шевельнулось на ней, приподнялось. Она ящеркой выползла из-под ствола. Человек выпустил сук, дерево снова рухнуло на валуны — но добыча уже ушла, ушла!
— Плохо охотишься! — прорычала Агш и пнула ствол. А затем взглянула на своего спасителя.
Для человека он был высоким. Обычно люди ростом Агш по пояс, а этот — по грудь. Глядит на Агш снизу вверх, но твердо и бесстрашно.
А чего ему бояться?
Наморщив узкий лоб под копной нечесаных волос, самка тролля вела в уме сложное рассуждение. Дерево сильнее, чем Агш. Незнакомец сильнее, чем дерево. Значит, незнакомец сильнее, чем Агш.
Придя в своих раздумьях к такому результату, самка с новым интересом глянула на спасителя. От него убежали двое. Он смелый, сильный и опасный.
— Агш! — ударила охотница себя кулаком в грудь. И повторила еще раз: — Агш!
Для человека незнакомец оказался на редкость умным. Тоже ударил себя кулаком в грудь:
— Дабунш!
Какое трудное имя! Как же его запомнить?
Агш и сама не знала, зачем ей запоминать имя незнакомца, но сомнений на этот счет у нее не было. Надо, и всё!
По виску и щеке Дабунша тянулась красная полоска: злое дерево, падая, хлестнуло ее спасителя по лицу. Правду говорил мудрый Хырр: у людей шкура тонкая и непрочная!
Охотнице захотелось выразить свою благодарность и симпатию. Она нагнулась, потянулась лицом к его лицу. Дабунш от неожиданности дернулся было назад, но сдержался и стоял смирно, пока самка тролля бережно зализывала его царапину.
А когда Агш выпрямилась, она поняла, что изменилось в лице человека. Поняла, каким огнем сверкнули его глаза. Так же глядел на нее Гух. И другие самцы глядели.
Этот человек хотел ее, Агш.
Охотница почувствовала себя так, словно сидела в пещере и глядела на поджаривающееся на костре мясо. Голодное томление, нетерпение…
Она всегда хотела родить детеныша от самца, который сильнее ее самой!
Агш улыбнулась, сверкнув клыками. Дабунш в ответной улыбке показал свои клычишки… какой он все-таки некрасивый!
Эта мысль не уняла голода, грызущего Агш изнутри.
Самка повернулась и неспешно побежала краем берега. Отбежав немного, она кокетливо обернулась — и чуть не взвыла от досады.
Он стоял на месте, этот человеческий дурак!
Агш не знала, что в эти мгновения Дабунша, словно цепи, опутали прожитые среди людей годы. Навалились властно и зло — вся жизнь! Разве не он лупил без всякой жалости любого, кто смел намекнуть на кровь троллей в его жилах?
Он человек, разорви его все демоны Многоликой! Ему надо искать поганца Челивиса, иначе Клешня такое устроит…
И тут Агш обернулась.
Этого хватило, чтобы парень забыл, кто такие Челивис и Клешня. Цепи воспитания, воспоминаний, привычек рассыпались в ржавый прах.
Исчез Дабунш Говорящая Наковальня из Семейства Бербал. Остался самец, от которого убегает самка.
Охотница увидела, что ее спаситель ринулся следом, на бегу размахивая руками и что-то по-своему крича.
Агш возликовала и в отместку припустила быстрее.
* * *
Ящеры вывели Челивиса на дорогу и, справедливо рассудив, что здесь уже не потеряется даже самый безнадежный представитель бестолкового человеческого рода, вернулись в лес.
Челивис проводил своих чешуйчатых друзей столькими пожеланиями удачной охоты, что, сбудься они все, в округе не уцелело бы ни зверя, ни птицы.
А когда остался один — вспомнил о своей бесценной находке.
Улыбка Рыси!
Челивис оторвал длинную кисточку с пояса и привязал к нижней лапе большой ели, из-за которой только что вышел на дорогу. И в уме прикинул приметы пути: русло замерзшего ручья… или это был овраг? Ну, неважно. Ствол могучей обгоревшей ели — должно быть, летом в нее ударила молния. А потом… потом…
