– Три карты, – произнес один на английском, в котором не было и следа чужого акцента.
– Я ставлю сто долларов, – ответил второй тоже на английском.
Третий сказал «пас», и снова Юлия не уловила и намека на русский акцент. Четвертый подумал, сказал решительно:
– Удваиваю!
– Ого, – проговорил первый, – если ты будешь таким же решительным, когда выберемся отсюда, то…
– То что? – спросил четвертый подозрительно. – Договаривай! Меня уже достали твои полунамеки и оборванные фразы.
– Я сказал, что сказал…
– Ты не то сказал!
Второй, явно постарше других, хлопнул ладонью по столу:
– Тихо, парни!.. На нас смотрит вся эта гниль, держитесь. Я знаю, все мы звереем от ожидания, но я скажу точно: на этой неделе все решится. Осталось немного.
Юлия слышала, как оборвалось дыхание Олега. Глаза сузились, он ловил каждое слово, сказанное в далеком… или, что страшнее, недалеком бункере. На экране было видно, как игроки положили карты на стол, кверху рубашками, все смотрели на старшего. Первый спросил жадно:
– Откуда известно?
– Прямого приказа не было, – улыбнулся старший, – но кто прослужил столько, сколько я, поймет, почему вдруг подали новые цистерны с дизельным топливом, почему перестало в запасники поступать свежее мясо, зато вчера опустился грузовой лифт с сухим рационом на двое суток…
Олег увеличил изображение до предела, Юлия видела просиявшие лица игроков, один вскинул кверху кулак, показывая, как он засадит этим русским свиньям.
Она оглянулась на суровое лицо Олега:
– Олег? Что это за люди?.. Почему здесь американцы, латыши?.. Это же регулярные части! Верно? Регулярные?
Он покачал головой:
– Малышка, ты не представляешь, какими могут быть частные армии. Но даже частные надо кормить, снабжать оружием… а здесь только элитное оружие, как и люди все на подбор, на подбор… Не представляю, кто все это затеял! И зачем? С какой целью? Ладно, собирайся… Надо идти.
Голос его посуровел, лицо стало каменным. Зеленые глаза смотрели мимо экрана. Она видела, как он весь переменился за эти полчаса. До этого явно считал, что все подземелье, все тайное метро в его полном распоряжении и что здесь ни души. А если сюда спустится одинокий обходчик из секретных структур, то легко засечет его этими следящими приборами и обойдет стороной. Но подземелье кишит войсками… которых вообще не может быть! Это что, миротворцы? Особые части ООН, когда все страны выделяют элитные войска для особо важных операций? Но если такое случается, то газеты задолго до начала начинают захлебываться от восторга, освещают в прессе каждый шаг, с умилением показывают, кто как пукнет, а здесь… страшная тишина!
Олег предоставил ей складывать в рюкзачок плитки шоколада, консервы и аптечку, сам все еще колдовал с компьютером и следящими устройствами. Юлия напряглась, когда он внезапно исчез, но минут через десять послышался равномерный стук, приблизился, из темноты туннеля вынырнула крохотная платформа.
– Опять?
– Нам вагоны пока не поданы, – буркнул он.
– Жаль, – сказала она.
– Лопай, что дают, – ответил он. – Хотя, если не нравится, можешь бежать следом. Бег трусцой полезен.
Она покосилась с недоверием, неужели это он сострил? Нет, наверняка сказанул вполне серьезно. Странные люди эти интернациональные шпионы… Есть, оказывается, и такие. Непрошибаемые.
Мотор зарычал негромко, а когда Олег тронул рычаг, тележка покатилась в темноту с нарастающей скоростью.
От стен тянуло привычным уже могильным холодом. Сверху равномерно срывались тяжелые, как гранаты, капли ледяной воды. Их несло в темноте недолго, вскоре пошли мелькать пятна света. Олег ускорил бег тележки, минут через пять уже ломились через плотную стену воздуха, словно летели на самолете. Юлия пряталась за Олегом, как за выступом бетонной глыбы. Тележка мерно постукивала на стыках, Юлия терпела долго, наконец прошипела:
– Да сколько же это будет тянуться? Мы так до Владивостока доберемся!
Ветер срывал с губ слова и уносил, но Олег услышал, утешил мирно:
– Уже скоро. С полчасика, не больше…
– Я слышала, что Сталин велел прокопать туннель на Сахалин!
– Из Лондона в Бомбей тоже копали…
Туннель дважды легонько поворачивал, Юлия чувствовала, как ее отжимает в сторону. Колеса начали постукивать реже, появилась надежда, что вот-вот остановятся, но Олег добавил скорости, мелькающие на стенах пятна света слились в сплошные полосы, так мчались еще несколько долгих минут, как вдруг под колесами пронзительно вжикнуло. Через несколько секунд еще и еще, уже пронзительнее.
Юлия испуганно вскрикнула, Олег прокричал сквозь ветер:
– Это требование сбросить скорость!
– Там люди?
– Автоматы были еще в Древнем Египте…
– Чего от нас хотят?
– Предупреждение, чтоб не мчались сломя голову.
Встречный ветер стал не таким свирепым. Полоса света разбилась на мелькающие огни. Олег все сбрасывал скорость, наконец тележка подкатила к глухой стене. Юлия похолодела, но, присмотревшись, увидела, что это не камень, а покрытый каменной пылью металл.
Олег вылез, долго возился, шарил по стене в поисках пульта управления. Юлия сжалась в комок, испуганная и несчастная, вспоминала роскошные апартаменты.
– Какие мы, женщины, доверчивые, – вздохнула она ему в спину.
Он не обернулся, открыл железный кожух, возился с переключателями, буркнул через плечо:
– Что не так?
– Да тебе все так, – обвинила она горько. – Ты всего наелся от пуза! А я только краем глаза увидела «Националь»… Размечталась, дура: казино, рулетка, настоящее шампанское вместо дешевой шипучки… Ты играешь в покер… или во что там режутся шпионы?.. гребешь миллионы, а я в красивом платье стою за твоей спиной, на меня все смотрят, у меня бриллиантовое колье…
Олег огрызнулся, не оборачиваясь:
– Так что же тебе не так?
– На мне полтонны паутины, – взвизгнула она в его рыжий затылок, – вместо колье! И пауки, огромные, как мыши!
– Пауки? – переспросил он. – Хорошо!
– Хорошо?
– К деньгам, – объявил он. – Значит, еще поиграем в казино «Рояль».
Слабо скрипнуло. В стене появилась щель, раздвинулась. По ту сторону тоже рельсы, только вели они совсем недалеко, затем снова упирались в стену. В новом отсеке пусто, как в гробнице Агамемнона после рейда энтузиаста-самоучки Шлимана.
Олег помахал рукой:
– Все! Дальше пешочком.
Юлия слезла неохотно, тележка стала уже родным, обжитым местом в этом пугающем подземном мире. Даже нагрелась под ее задом, почти очеловечилась.
