Он швырнул барона прямо в руки Алексу, затем поднял с кровати безучастную девочку, замотал в покрывало и, подхватив ее на руки, исчез.
– А теперь с тобой, – хищно улыбнулись предтечи.
…Горстка слуг да охранники наблюдали за тем, как догорает замок. Их взгляды нет-нет да и возвращались к прибитой к стене изломанной фигуре. На барона было страшно посмотреть. Весь окровавленный, сломанные в нескольких местах ноги висят плетями, руки держатся только за счет того, что в запястья вбиты гвозди. И добить бы его, но никто из людей не решился на это. Переходить дорогу предтечам желающих не нашлось.
Поиски шли своим чередом. Мужчины опять разделились, прочесывая Шестой мир. Друзья Вики совсем забили на учебу и тоже тщательно проверяли каждый населенный пункт на своем пути. Бенджамин и Шеридан пытались найти следы Кайла. И все безрезультатно.
Келрой шел по провинциальной ярмарке, рассеянно вслушиваясь в людской гомон. У него с самого утра болела голова, и обычно невозмутимый предтеча злился все больше. Если бы не внутренний холод, привычно гасивший бо́льшую часть эмоций, уже разнес бы полгорода, определенно. Ди Шелли редко болел, так что каждое затянувшееся недомогание вызывало сначала недоумение, а потом по чуть-чуть начинало злить.
Решив, что это терпеть больше невозможно, предтеча свернул и вышел из торговых рядов. Прошел несколько кварталов и заглянул в одну из таверн. Тихое место, почти нет народу – предтеча решил, что это ему подходит. Потому зашел, занял самый дальний столик рядом с окном и заказал кофе. Любимый напиток почитался ди Шелли как средство от всего на свете.
Некоторое время предтеча наслаждался тишиной и довольно сносным кофе. Но все хорошее рано или поздно заканчивается. В таверну ввалилась группа мужчин, один из них с порога крикнул:
– Хозяин! Бочонок пива! Праздновать будем!
Келрой поморщился и с тоской уставился на чашку. Уходить не хотелось, но, если здесь начнется гулянка, у него просто не будет выхода. Оставалось только уповать, что высшие силы будут благосклонны…
Но те, видимо, в этот день были заняты своими делами и не обратили внимания на страстную мольбу, потому что развеселая компания приземлилась за столик, соседний с предтечей. Ди Шелли тяжело вздохнул, повертел в руках чашку и решил, что допьет кофе и тогда уйдет.
Меж тем мужики в ожидании заказа принялись делиться новостями. От нечего делать Келрой прислушался.
– А у нас в селе молодуха ребеночка от предтечи родила! – громким шепотом заявил один из них, заставив ди Шелли поперхнуться от совершенно неправдоподобной сплетни.
Их дети могли родиться только в браке, но откуда этому дремучему мужику об этом знать?
– Врешь! – выдохнул второй.
– Да чтоб мне с места не встать!
Келрой спрятал усмешку. Да, если бы эти слова имели силу, сидеть мужику еще долго.
– А наш хозяин откуда-то байстрючку привез, – доверительно проговорил бородатый, и предтеча сразу же насторожился – привык уже отслеживать такие слухи. – Блаженную! Сидит в замке, носу не кажет. Слуги болтают, тихая, скромная. А на шее фамильное золотое колье, хозяином подаренное. Говорят, байстрючка так гордится подарком, что даже ночью не снимает. Правда, недавно кто-то ее сжечь пытался. Девка-то выжила, а комната дотла выгорела.
Из всех сплетен, которые им попадались на пути, эта была слишком похожей на нужную. Байстрючка. Тихая, скромная. И золотое неснимаемое колье. Еще и комната выгорела… Келрой запретил себе надеяться, но все же поднялся и подошел к мужику вплотную.
Селяне, которые до этого совсем не обращали внимания на одинокого предтечу за соседним столиком, моментально притихли. Чем они могли заинтересовать почти что бога, мужики не понимали.
– Имя хозяина. – Ди Шелли остро посмотрел на занервничавшего бородача.
– П-п-простите, коли об-б-бидели, – заикаясь, промямлил тот.
– Имя хозяина! – нетерпеливо повторил предтеча, повысив голос.
– Себарин Амирэ, – послушно пробормотал мужик.
– Хорошо. – Келрой развернулся и стремительно вышел из таверны.
А селяне сидели и не могли поверить, что беда все-таки обошла стороной. И поспешили накачаться пивом, чтобы забыть равнодушный взгляд светлых глаз.
Ди Шелли зашел в первую попавшуюся подворотню и достал два переговорных зеркала. Одновременно сделал два вызова и, когда связь была установлена, без лишних слов сказал:
– Кажется, я нашел ее.
Глава 17
Говорят, человек привыкает ко всему.
Возможно, я пробыла здесь слишком мало… А может быть, я просто исключение из правил… Но я каждое мгновение, каждое биение сердца хотела свободы. И ни на миг не забывала, что в рабстве.
С одной стороны, мне вроде как не на что было жаловаться. Меня не обижали, вели себя вполне корректно. Мой тюремщик – даже в мыслях не назову его хозяином – казался довольно приличным человеком. Объявил меня внебрачной дочерью по имени Вилина, выделил просторные, хорошо обставленные покои на втором этаже своего особняка и даже личную служанку приставил. Да и особо не дергал. Так, пару раз в день посидеть с рукоделием у дальнего окна за ширмочкой, послушать мысли приходящих.
С другой стороны… насколько же это страшно – не иметь возможности даже вслух проговорить, как тебе плохо.
Контроль келвирового ошейника, выполненного в виде богато украшенного золотого колье, не был полным. Я разговаривала, ходила и даже сама себе выбирала платья к обеду. Но не могла ничего сверх заложенного. На вопрос, откуда я, губы сами собой излагали нужную версию. Если мне хотелось выйти куда-то, куда было запрещено, я просто не могла сдвинуться с места. Да я банально не могла ни на что пожаловаться! Боюсь, даже если бы меня поселили в сыром подвале, все равно механически отвечала бы, что мне все нравится.
А еще мысли… Круглосуточно преследующие чужие мысли. О, за эти несколько недель я вполне оценила, что мне, оказывается, достался еще не самый худший вариант дара. Потому что не съехать крышей от постоянного потока, который лавиной шел от окружающих людей, было очень сложно. И никак не закрыться.
Так получилось, что о том, кто я на самом деле, знал только мой тюремщик.
Большинство слуг, мило улыбаясь в лицо, меня презирало. Когда-то, еще в своем мире, я вычитала, что лакеи зачастую еще спесивее своих хозяев. Теперь я охотно в это верила, потому что как раз седовласый добродушный толстячок, чьи инициалы С. А. – Себарин Амирэ – были выгравированы на келвировом ошейнике, меня отнюдь не презирал. Он вообще ко мне относился… как к вещи. Дорогой, полезной, но – вещи. Будто то, что я эмпат, сразу вычеркнуло меня из разряда разумных существ. Зато его любовница – амбициозная молодая стерва по имени Рэаси – люто меня ненавидела, пряча это за маской показной заботы. Как же, сиротка! Бедная, несчастная… Особенно ее бесило фамильное украшение на моей шее, как назвал его Себарин. Холеная красавица считала, что такая вещь должна быть ее, а не какой-то – цитирую мысль – «безродной шавки». Однажды Рэаси даже решилась напоить меня сонным зельем и снять цацку. Жаль, что создатели этого чертова ошейника встроили в него своеобразную сигнализацию. Как только брюнетка коснулась замочка, я открыла глаза и так заорала, что в первый миг сама чуть не оглохла. Какой был скандал!.. Рэаси едва не лишилась прибыльного статуса. Еще бы! Таких красоток хоть завались, а эмпатов – раз-два и обчелся. С тех пор любовница Себарина затаилась, но планов не оставила. Как жаль, что у нее ничего не получится…
