— Э-э-э! Не спать, Юнга тебе в печенку!
Шлеп. Вспышка под закрытыми глазами. Боль в горящей щеке. А еще — тупая ноющая боль в затылке.
Пришлось снова разлепить веки. Так и есть. Проклятый психолог приводил его в чувство самым простым и незамысловатым способом. Пощечинотерапия…
Стас поморщился. Отбитая щека горела. Интересно, сколько психологических оплеух отвесил ему щедрый Колдун?
Стас скосил глаза вправо-влево. Он лежал на полу тесного жилого отсека с двумя узкими койками. Пол, кстати, не вибрировал. Двигатели не работали. И вообще в субтеррине было подозрительно тихо. Похоже, подземная лодка не двигалась.
Стас восстановил в памяти последние минуты перед отключкой. Пощупал затылок. Под пальцами — огромный шишак. А ведь все могло быть гораздо хуже. Могло быть, но не было.
— Мы что, не взорвались? — хрипло спросил он.
Язык едва ворочался во рту. Да уж, здорово досталось. Но ведь не взорвались же? Правда?
— Не-а, — мотнул головой Илья. — Додик сбросил с реактора избыток мощности, и лодочка наша рванула, как в задницу ужаленная. Чуть не развалилась, но ничего, выдержала.
— А реактор? — спросил Стас. — С ним что?
— Ничего. Стабилизировался. Короче, жертв нет. Только ты вот башкой звезданулся, да Додик от шока отходит. По-моему, он сам не понял, что там у него в реакторе случилось. Ядерщик, блин, хренов, Фрейда ему в задницу!
— А почему стоим? Застряли?
Стас постарался не думать о том, на какой глубине это могло произойти.
— Гришко приказал остановиться.
— Но камнегрызы?
— Они нас здесь уже не достанут. Надо проверить реактор, узлы, системы…
«Все верно, — подумал Стас, — после того энергетического сброса, наверное, надо».
— Мы на поверхности?
— Нет.
— Почему?
— Думаешь, наверху безопаснее?
«Это вряд ли», — вынужден был признать Стас.
Илья ослабил галстук. Стас заметил, как над узлом бьется жилка. Все-таки Колдун тоже изрядно переволновался.
— Чего смотришь? — Улыбающийся Илья перехватил его взгляд. — Хочешь еще о чем-то спросить?
Да, Стас хотел. Но не сразу решился задать главный вопрос, который не давал ему покоя. А потому спросил о другом.
— Зачем тебе это? — отвел он глаза.
— Что «это»?
— Ну, пиджачок, галстучек. Все давно перешли на камуфляж и «химзу», а ты…
— Я психолог, Станислав, — и не понять, то ли гордится, то ли ерничает Колдун. — А психолог должен выглядеть безупречно. Иначе первым станет психом.
Илья выдержал многозначительную паузу. Стас тоже промолчал. На его субъективный взгляд Колдун стал психом давным-давно. Причем, психом наипервейшим.
— Приличная одежда — последний якорь цивилизации, удерживающий нас в определенных рамках.
— Нас или тебя?
— И меня. И через меня — всех, с кем я общаюсь. Как вести психотерапию в обносках? Как пудрить людям мозги?
Стас пожал плечами. Он не знал, как. Но почему-то ему казалось, что в их ситуации такой нелепый, подчеркнуто цивильный вид мало отличается от совсем уж неприличного рванья. Это как две крайности, которые вызывают схожие чувства.
— Скажи, Илья, а ты пудришь людям мозги или говоришь им правду?
— Случается и так, и этак, — пожал плечами Колдун.
Стас набрал побольше воздуха. Все-таки задать ТОТ вопрос придется.
— А когда ты мне рассказывал о Двойниках — пудрил?
— Нет. А что? — улыбка на лице Ильи вдруг стала какой-то… Серьезной, что ли.
Стас поколебался еще секунду, потом все же решился заговорить о главном.
— Кажется, я видел…
— Что?
— Себя. Своего Двойника. Когда был в отключке.
— Когда был приступ? — и не разобрать, то ли удивился Колдун, то ли нет. Непонятная все-таки у него улыбка.
— Да, когда был приступ. Я видел его, слышал, чувствовал, как тебя сейчас. И понимал. Лучше, чем тебя. Он сталкер. Из Ебурга.
— Фрейда тебе… М-да…
И опять ничего не понятно. Что значит недосказанная присказка про Фрейда, что значит это «м-да»?
— Ты говорил, что Двойник появляется у человека на грани жизни и смерти.
Колдун задумчиво поскреб подбородок.
— А ведь мы прошли эту грань. Если бы взорвался реактор, то…
Вздох. Пауза.
— А ты вообще дважды без малого побывал в могиле. Ты в курсе, Стас, что башку себе чуть не проломил? Так что по поводу Двойника — может быть… очень даже может быть. Не удивлюсь, если он у тебя теперь действительно есть.
— Почему именно у меня? Только потому, что я ударился головой?
— Наверное, все-таки главная причина не в этом.
— А в чем?
— У тебя приступы. — Колдун сказал это так, будто ответ был очевиден.
— Но раньше-то я ничего не видел. Только темнота. Как смерть.
— Раньше твои приступы были пустые и мертвые. А сегодня ты чуть не умер сам.
— И что?
— Теперь они наполнились смыслом. Теперь у тебя есть Двойник.
Стас задумался на секунду. Потом постарался заглянуть за непроницаемую улыбку Ильи:
— Скажи, ты взял меня с собой в «А»-сектор из-за них? Из-за моих приступов?
Постарался — и не смог.
— Ну… — Колдун пожал плечами. — Они показались мне…
— Интересными? Любопытными?
— Полезными. Да, возможно, они принесут пользу. Не знаю, не уверен, но возможно.
— Какую пользу?
— Это мне неизвестно. Пока. Но, думаю, ты не случайно оказался возле двери «А»-сектора, когда напали камнегрызы. Ты должен был спастись, Стас. И это то, что решается за нас. Я всего лишь понял это и открыл тебе дверь. И Двойник у тебя появился не случайно. Двойники появляются не у всех. И появляются они не с пустыми руками.
Стас вздохнул. Колдун как никто другой умел напустить тумана. Сказать многое и не сказать ничего. Вот еще и мистику какую-то приплел, проклятый псих… олог.
* * *
— Ну что, терранавты, освоились? — в отсек заглянул Гришко. Глаза полковника горели. На раскрасневшемся лбу выступила испарина. Правый висок оцарапан. Ссадина свежая, кровоточит. Видать, Гришко тоже неслабо приложился головой, однако настроение у него было приподнятое.
— Осваиваемся потихоньку, — на вопрос начальства ответил Илья.
— А ты, приблудный? — испытующий взгляд полковника уперся в Стаса. — Как там тебя?
