— А где была эта самая кровь? — пришла в себя
Женька.
— На шкафу. Возле двери на улицу шкафы стоят, вот на
том, что крайний.
— И что вы сделали?
— С кровью? Вытерла, естественно. Да ее совсем немного
было. Я все как следует осмотрела, но больше нигде ничего не нашла. Только в
одном месте, там свет от окошка падал, вот и заметно. Я еще подумала, наверно
обрезался кто и рукой задел…
— А вы об этом кому-нибудь говорили?
— Кому я скажу? Наташке, что ли, так у нее голова с
дырой, ей что говори, что не говори, все равно забудет.
— А где на шкафу кровь была: спереди или сбоку?
— Сбоку. Я полы мыла, а в этом углу всегда пыль
скапливается, ну и сунулась.
— Высоко?
— Что?
— Эта полоса высоко находилась?
— Ну, вот так будет. — Женщина указала на стену
где-то на уровне своего плеча. — А что, важно это? В милицию надо?
— Про милицию ничего сказать не могу, а от нас
спасибо, — приложив руку к груди, сказала Женька.
— Да за что спасибо-то? — удивилась женщина, но мы
уже рванули на улицу.
— Ну, — возбужденно зашептала я, — труп был.
И стоял он между шкафом и стеной.
— А кто сомневался? — усмехнулась Женька. —
Парня укокошили в офисе, нож из спины не вынули, чтобы кровь не хлестала, тогда
бы этот офис и до утра не отмыли. Пока ты бегала по парку, трупик вывезли, а
через несколько дней инсценировали аварию.
— Все замечательно, но ведь надо быть психами, чтобы
забыть про экспертизу, — напомнила я. — Это самое слабое место нашей
версии.
— А вот тут ты не права, — развеселилась
Женька. — Труп сильно обгорел, менты ленивы. А главное, Анфиса Львовна,
насчет бабы ты попала в десятку: ляпали все это не профессионалы. Как выпала
карта, так и разыграли. Берем такси и быстренько на Гороховую, очень интересно,
к кому попала твоя рукопись.
— Может, частника поймаем? — предложила я.
— Не-а, только такси и от тротуаров держимся подальше,
на всякий случай. Не стоит забывать о том, что мы кому-то перешли дорожку.
Кстати, у тебя есть оружие?
— Какое? — выпучила я глаза.
— Ну не граната же… Вот у меня есть газовый баллончик,
а у тебя почему нет?
— Зачем он мне?
— Дадут по башке, тогда узнаешь зачем.
— Лучше бы тебе по башке дали, — разозлилась
я. — Чтоб ты не каркала.
Язвя и желая друг другу всего хорошего, мы дождались такси и
поехали на Гороховую.
Гороховая, как выяснилось, была неподалеку, возле реки, и
ввела нас в заблуждение тем, что таковое название вернула себе совсем недавно,
ранее числилась улицей Дзержинского, наверное, потому, что именно на этой улице
располагалось Управление внутренних дел. Однако мода на революционность прошла,
в столице прибрали памятник, а у нас, чтоб не отстать, улицу, и теперь она, как
при царе-батюшке, звалась Гороховой.
С проспекта Ленина мы свернули направо, миновали правление,
банк, ресторан «Восток» и несколько ничем не примечательных домов. Улица
спускалась к реке, и дальше пошла застройка еще начала века, в основном
конторы, магазины и кафе, район престижный, и все это стоило недешево.
Двадцать пятый дом по Гороховой оказался магазином очень
симпатичным названием «Компьютерный мир», сейчас он был закрыт по техническим
причинам, об этом сообщала бумажка, приклеенная к двери.
— Как тебе? — спросила Женька, когда мы, отпустив
такси, молча пялились на запертые двери. — Только не говори, что это
совпадение.
— Нам нужен тридцатый дом, а не двадцать пятый, —
пробуя не реагировать на участившееся сердцебиение, напомнила я.
— Ну и что? Я назвала шоферу адрес, мы выходим и видим
магазин Аверина. Это судьба. Так просто ничего на свете не бывает.
— Может, ты заткнешься, и мы пойдем посмотрим на нужный
дом? — скривилась я, и мы пошли.
Посмотреть было на что: трехэтажный особняк в стиле «русский
модерн», но построен недавно. Кирпичная ограда, ворота, калитка и ящик для
корреспонденции. Если быть точным, щель от ящика. Сам он висел с той стороны и
для простых смертных был недоступен. В комплексе все выглядело очень
внушительно. Мы даже не рискнули пересечь улицу, чтобы пройти рядом.
— Как думаешь, что это? — спросила Женька.
— Комитет безопасности, — не задумываясь, ответила
я.
— Мимо. Он на проспекте Ленина.
— Тогда резиденция президента.
— Опять мимо. Навещает редко, нет смысла тратить бабки.
— Тогда это частное владение.
— Умница. А чье?
— Рабочего с «Красного пролетария». Купил жене сапоги,
а потом себе особняк. Я бы тоже купила, да не повезло: не взяли меня на
«Красный пролетарий».
— Это ты остришь, что ли? — презрительно спросила
Женька. — Перед нами дом человека, которого Аверин хотел заинтересовать
твоей рукописью, с целью помочь бедному автору слетать в Канны для отдыха и
поправки здоровья.
— А богатый человек возьми его да кокни…
— Не доказано, — съязвила Женька. — Слушай,
может, правда Аверин хотел привлечь его к меценатству?
— Не дури, — начала я злиться. — Как ты
думаешь чей это дом?
— Понятия не имею.
— А чего боишься мимо пройти?
— Я боюсь? С чего ты взяла? — Женька развернулась
намерением продемонстрировать отвагу, но я схватила ее за локоть.
— Смотри, как бы из базуки не грохнули…
— Скажешь тоже… Если ты права, на кой черт Аверин
послал сюда рукопись? Чтобы стать покойником?
— А он обратный адрес не указывал. Ящик большой, и почты,
наверное, приходит немало. К тому же он рукопись послал. Рукопись. Чувствуешь
разницу?
— Я-то чувствую, а вот кто-то нет. Потому что Аверин
покойник, и мы едва не отправились за ним. Пошли домой, есть хочу, и ноги
гудят.
— Потерпишь, — нахмурилась я.
— Будем держаться вместе, — подумав, заявила
подружка. — А жить у тебя: на работу ближе добираться. Кстати, самое время
подбить бабки. Итак? Что мы имеем?
