— Мы имеем второй адрес, который тоже надо
проверить, — напомнила я.
— Чего-то мне после первого не хочется.
— Идем, идем, — легонько подтолкнула я
Женьку. — Улица Ворошилова тут недалеко.
Добрались мы минут за десять. Нужный дом был довольно
большим, в четыре этажа, построен в пятидесятые годы, и не так давно в нем
располагался райком партии. Теперь весь фасад пестрел табличками: от
адвокатской конторы до парикмахерской — на выбор.
— Есть идеи? — хмыкнула Женька, глядя на эту
радующую взор пестроту.
— Есть, — кивнула я, — потому что нет ящика
для корреспонденции.
— Дедуктивно мыслишь, — съязвила подружка и следом
за мной вошла в подъезд.
Прямо напротив входа в фойе стоял большой стол, за которым
восседала старушенция в синем форменном халате. Не знаю, кем она числилась,
наверное вахтершей, но ясно было ясно: бабка здесь с прежних времен, и мимо нее
мышь не проскочит.
Она взглянула на нас исподлобья, как участковый на местную
шпану, а я шагнула ей навстречу с самой счастливой своей улыбкой.
— Здравствуйте! — воскликнула я, старушенция молча
кивнула и стала ждать, что последует дальше. За ее спиной стоял большой шкаф,
разделенный на ячейки. В трех из них лежали письма и газеты.
— Извините, мы из фирмы «Компьютерный рай». В прошлый
вторник наш водитель доставил сюда пакет, а я по ошибке не те бумаги
отправила. — Тут до меня дошло, что я говорю глупости, и бабулька это уже
поняла. Я отчаянно вздохнула и добавила: — Не помните конверт, толстый такой,
от руки подписанный?
— Помню, — сурово сказала она.
— Кому вы его отдали?
— А кому вы его посылали?
— Я только адрес запомнила, а название фирмы нет.
Сейчас компьютеры всем нужны, а у меня по двадцать писем в день. Разве
запомнишь?
— Надо запоминать, коли вам за это деньги платят.
— Вы не могли бы мне помочь? — попросила я,
впрочем особенно не стараясь: бабка не производила впечатление доброй
самаритянки. Я ждала и прикидывала, какую гадость ей сказать в ответ на суровый
отказ.
— Не в фирму слали письмо-то, — покачав головой,
заявила бабка, — а в контору адвокатскую, вот тут, на первом этаже. И
конверт рваный, чуть листы не выпали. Парень-то ваш швырнул его на стол и
удрал, а он свалился и лопнул. Безобразие.
— Я шефу скажу, он его накажет, — заверила
я. — А контора эта сейчас открыта?
— Только секретарша сидит, остальные
разбежались. — Можно мы пройдем? — влезла Женька, которой уже надоело
молчать, а уж если ей надоест молчать, так хоть глупость какую, а непременно
скажет.
— Можно, — важно кивнула бабка, и мы шмыгнули в
коридор, который очень быстро закончился широкой двойной дверью с бронзовой
табличкой на ней, уведомляющей граждан о том, куда они собрались войти.
Не без робости я открыла дверь и вошла. Обстановка до жути
канцелярская, стены с панелями под дерево, мрачный коридор, из которого вели
четыре двери. За одной бойко печатала машинистка. Три остальные были заперты,
зато мы смогли узнать фамилии хозяев: имена значились на табличках возле каждой
двери. Женька торопливо переписала владельцев кабинетов, стук за соседней
дверью прекратился, и в коридоре показалась женщина лет тридцати пяти. Я
поздоровалась и совсем было собралась спросить о конверте, но тут внезапно
вмешалась Женька, громко сказав:
— Воропаев сегодня будет? — При этом больно
ущипнула меня за ягодицу.
— Нет, — покачала головой женщина, — завтра с
девяти.
— Спасибо, — обрадовалась Женька и потащила меня к
выходу.
— Могли бы и спросить, — проворчала я.
— А вдруг это он хотел нас укокошить?
— Кто он? — хмыкнула я.
— Один из адвокатов.
— Адвокат-убийца, не смеши.
— Хошь, я тебе про убийцу-прокурора расскажу? Зачем-то
Аверин твою рукопись сюда прислал.
— Может, он желал узнать мнение специалиста о моем
детективе, в смысле правдоподобия и всего такого прочего.
— Ага. — Женька покрутила пальцем у виска, а потом
взяла меня под руку. — Пошлепали, Пинкертон, зайдем в магазин за
пельменями, кушать очень хочется. Сейчас набьем желудок, я сделаю несколько
звоночков по телефону, а ты будешь дедуктивно мыслить.
— Да все вроде ясно, — вышагивая в сторону своего
дома, ораторствовала я. — Надо установить адресатов Аверина, узнать, как
связаны они между собой, и убийца у нас в кармане.
— Он в твой карман не поместится, — хохотнула
Женька, — особливо если живет в том интересном домике. А в остальном…
кое-что в самом деле прояснилось. Во-первых, с убийством Аверина: укокошили его
не в пятницу, а во вторник. Труп вывезли и инсценировали аварию. Павел
утверждал, что убивать шефа было не за что, а у меня нет причин ему не верить.
Накануне он послал твою рукопись неизвестным лицам, после чего и скончался.
Рукопись его очень интересовала, он видел в ней реально происшедшие события и
хотел, чтобы другие тоже их увидели. Кто-то в самом деле увидел и зарезал
Аверина, а потом испугался и разыграл комедию с аварией.
— Можно слово вставить? — поинтересовалась
я. — трупик пролежал где-то двое суток — раз, аварию инсценировали неплохо
— два, труп из офиса вывезли, а это, как ни крути, в центре города — три. Не
знаю, какой вывод напрашивается у тебя, а у меня такой: ребята не хилые.
— Почему ребята?
— По-твоему, один человек с этим справится? К тему же
мы не должны забывать про женщину — таинственные звонки по телефону.
Маловероятно, что леди вынесла труп на своей спине, значит, преступников как
минимум двое.
— Согласна. Однако Аверин убит ножом, труп сунули за
шкаф, а уж потом вывезли куда-то, из этого можно сделать вывод: убийство
непреднамеренное, то есть не было спланировано заранее. Что ни говори, а убийца
здорово рисковал. Улавливаешь?
— Улавливаю. Как считаешь, не пора ли нам в милицию?
— Ну что ты самом деле, пристала? — разозлилась
Женька.
— Я беспокоюсь за свою жизнь, ну и за твою тоже.
— А милиция кинется тебя охранять двадцать четыре часа
в сутки, потому что ты видела труп, который ожил, чтобы через два дня попасть в
аварию.
— Что-то сделать в милиции обязаны, — проворчала
я.
