— По-твоему, он сам отравился?
— Может, съел что-нибудь некачественное…
— Анфиса, ты меня с ума сведешь. Что съел? Мы же вместе
питаемся. — При этих словах я ощутила некое беспокойство в своем организме
и тихо ойкнула. — Не дури, — обиделась Женька. — Если бы мы
хватили этой гадости, то сейчас лежали бы рядом с Олегом.
Это немного успокоило меня, и, чтобы доставить подружке
удовольствие, я стала размышлять вслух:
— Травить Олега, с моей точки зрения, ни к чему. Кто-то
задумал свести Льва Николаевича в могилу. С привидением ничего не вышло, вот и
сыпанули яду, но вместо Льва Николаевича он попал к Олегу.
— И кто сыпанул яд?
— Ну… за столом это сделать затруднительно. Впрочем…
— Это Олимпиада, — твердо сказала Женька. —
Или Люба. Кстати, она домой сбежала.
— И правильно сделала, — не выдержала я. —
Здесь черт-те что творится. Зачем Любе травить хозяина?
— Ее мог кто-то подкупить.
— Допустим. Только лично мне в это не верится. Мы же
решили…
— Ничего мы не решили. Допустим, Люба действительно ни
при чем, Олимпиада подсыпала в тарелку яду, а Люба, подавая на стол, перепутала
тарелки и поставила ее перед Олегом.
— Эдак старушенция всех нас перетравит, —
проворчала я. — И вообще, все это теткой Агатой отдает. Яд, тарелки,
наследство…
— Допустим. Но ведь Олег-то прямиком отправился в
больницу, — напомнила Женька.
— Давай подождем, что врачи скажут, — вздохнула
я. — Может, у него какая-нибудь хитрая болезнь.
Мнение врачей на этот счет мы узнали от Руслана. Парня
пытались отравить мышьяком. Олег находился в тяжелом состоянии и ничего
рассказать не мог. В дом вместе с охранником прибыли представители
правоохранительных органов, и мы до глубокой ночи отвечали на их вопросы.
Мышьяк обнаружился очень скоро, лежал себе преспокойненько в
кладовке, в металлической банке, на которой так и было написано «мышьяк».
Олимпиада объяснила, что стоит она здесь очень давно, то есть стояла еще в
сгоревшем доме, в той же самой кладовой, до которой огонь так и не добрался. В
старом доме было полно мышей, и их периодически травили, а в новом их, слава
богу, нет, и она успела забыть про банку. Объяснение повергло блюстителей
закона в легкий шок. Войти в кладовку и взять мышьяк мог практически каждый. В
общем, за нас взялись всерьез.
Очень скоро я поняла: подозрение милиции пало на нас с
Женькой. Вся загвоздка была в мотиве. Как ни бились с нами два мудрых дяди, а
изобрести приличный повод, с чего бы это нам травить Олега, так и не смогли.
Думаю, только это нас и спасло. С ворохом исписанных бумаг они удалились, а Лев
Николаевич принялся извиняться перед нами. Я хотела нажаловаться Ромке, но
Женька мне такой возможности не дала.
— Давай подумаем, когда это могли сделать? — лишь
только мы остались одни, сказала она.
— Когда его могли отравить? — уточнила я.
— Разумеется. Если за завтраком он жаловался на
недомогание, значит, успел хлебнуть этой гадости… — При этих словах Женька
вытаращила глаза, а потом схватила меня за руку. — Идем.
— Куда? — не поняла я.
— В его комнату.
— Зачем? Милиция там уже все обшарила.
— Что может твоя милиция? Машину и ту до сих пор не
нашли… — Лучше бы ей про машину не вспоминать, я сразу загрустила. — Идем,
говорю тебе, — рявкнула подруга, и я поплелась за ней, хоть и не видела в
этом никакого смысла.
Мы подошли к комнате Олега, я зачем-то постучала и толкнула
дверь. Рядом с кроватью стоял Руслан и хмуро оглядывался.
— Есть новости? — невинно спросила Женька.
— Сколько угодно.
— Олегу лучше?
— Нет. Еще вопрос, выкарабкается ли он, хотя врачи
надеются.
— Что еще за новости? — насторожилась я.
— Сашка в Питер так и не доехал. Тачку нашли в лесу, в
сорока километрах от Сортавалы, а сам он как сквозь землю провалился.
— Ничего себе, — охнула Женька. — Так, может,
это он?
— Что он? — растерялся Руслан.
— Он… Олега того… А потом смылся?
Руслан вроде бы лишился дара речи, что неудивительно, Женька
на многое способна.
— Зачем Сашке травить Олега? — наконец сказал он.
— А кому вообще это надо? — задала Женька
встречный вопрос.
— История совершенно дурацкая, — вздохнул
Руслан. — Травить человека мышьяком это совершенно… по-бабьи, — нашел
он нужное слово и уставился на нас.
— Вот оно что, — вмешалась я. — Сначала
менты, теперь ты со своими намеками.
— Я ни на что не намекал, — пошел он на
попятный. — Просто сказал, что это ни на что не похоже.
— Давайте доверять друг другу, — миролюбиво
предложила Женька. — И подумаем, когда и где он мог слопать эту дрянь? От
нас он ушел утром, а за завтраком уже чувствовал себя неважно, но не настолько,
чтобы забеспокоиться всерьез. Значит, после того как он покинул нашу комнату,
он что-то съел, а потом этой дряни еще добавил. Соображаешь?
Руслан соображал неплохо.
— Выпивка, — коротко заявил он.
— Я тоже так думаю, — кивнула Женька и пошла к
журнальному столику. — Здесь графин стоял, — кивнула она. —
Вечером мы пили коньяк.
Поиски графина результатов не дали, в комнате его не было.
— Может, его милиция забрала? — предположила я.
— Нет, — покачал головой Руслан. — Я даже не
помню, чтобы он здесь был.
— Был, — заявила Женька, — раз мы из него
коньяк пили. Стаканы, кстати, тоже исчезли. Что ж, долой сомнения… Если я
жива-здорова, значит, вечером коньяк был в норме, а когда Олег ночевал у нас,
кто-то вошел в его комнату и подсыпал яд. Олег, вернувшись, выпил немного и
почувствовал себя плохо. После завтрака решил подлечиться все тем же коньяком.
Пытался позвать на помощь, но даже до двери не дошел.
Руслан слушал ее, не перебивая, и становился все мрачнее.
