– Сперва я думала, что ты просто хотел овладеть мной. Но теперь чую, что дело не только в этом. Я не могу понять, кто ты такой. Для меня закрыты только… высшие магики. Но не обычные люди.
– А я не обычный человек.
– Да. Но тогда кто ты?
Я честно пытался сдержать себя, но близость ее губ, взгляд ее глаз просто сводили с ума. Положив руку ей на затылок, я притянул девушку к себе и поцеловал.
Накрыло меня сразу. От нее шел такой жар, что я мгновенно завелся. Но сумел удержать себя на грани, только целовал. Губы у нее мягкие, нежные, податливые.
Она не отстранилась, не закричала. Лежала в моих руках, чуть прикрыв глаза, и отвечала на поцелуй.
Не знаю, сколько мы так сидели, потому что я вообще потерялся. Потом где-то недалеко хрустнула ветка, вторая. Я с огромным трудом оторвался от Тинеры, сдерживая желание опрокинуть ее на лежак и стащить одежду.
– Ты околдовала меня?
– Что?
– Ну, использовала свои способности…
Тинера улыбнулась. Дышала она тяжело, губы набухли, в глазах дымка.
– Я чувствую твое тело, но тебя не вижу.
– Это все?
Она вдруг провела рукой по моим волосам, потом по щеке.
– Ты добрый. Ты очень сильный, могучий воин. Ты не причинишь мне зла. И ты очень хочешь меня. Прямо сейчас. Но больше я ничего не чувствую.
Похоже, это ее всерьез заботило. Я наклонился вновь поцеловать, но тут снаружи раздался голос синдика:
– Мэор Мард. Мэор Мард, вы здесь?
Дурацкий вопрос, он же видел меня у шалаша. Я кое-как встал, подмигнул Тинере и вышел.
Броух стоял возле костра. Выглядел он чуть получше, на голове новая повязка, крови не видно. Тинера свое дело знала.
– Мэор Мард, вернулся Унбер.
– Кто?
– Унбер, мой зять. Я посылал его к поселку.
– И что там?
– Никого. Трохем пуст. Каторжники не пришли.
Я посмотрел на небо. Светило уже падало вниз, через час-два стемнеет. Значит, гостей сегодня больше не будет. Каторжники не попрутся никуда в ночь.
– Поднимай людей, надо идти в поселок.
– Вы думаете?..
– Нечего думать, собирайтесь!
В поселок жители вернулись вечером. Сперва вошли мужики с оружием в руках, осторожно обошли дворы и улицы, а потом уже потянулись бабы с детьми и старики. Вместе с ними на лошадях завезли и раненых.
Трохем был разорен. Сгорели пять домов и около десятка построек, заборы, деревья. Многие дома разграблены, выбиты двери и ставни, внутри все перевернуто вверх дном. Тела убитых лежали всюду, вперемешку жители и каторжники.
Нескольких еще живых налетчиков прирезали на месте. Трупы сволокли за околицу и бросили в овраг. А тела своих собрали и положили во дворе одного из сгоревших домов. Завтра их будут хоронить.
Измученные, убитые горем сельчане как могли привели свои дома в порядок. Погорельцев приютили соседи. Синдик пообещал помочь с постройкой нового жилья.
Все устали сверх меры, к тому же беспокоила вероятность возвращения каторжников. И хотя на улице стемнело, мужики, подростки и несколько баб побойчее ходили по улице с оружием в руках.
Нас с Тинерой приютила семья кузнеца. Хозяйка выделила комнату, сын принес жаровню. Убитого кузнеца отнесли в сарай, чтобы был на холоде.
Пока осиротевшая семья обустраивалась в доме, а Тинера им помогала, я вышел на улицу и разыскал синдика.
– Вели всем спать. Пусть укрепят двери и ставни и держат топоры под рукой. А по улице нечего разгуливать. Каторжники не вернутся.
Броух недоверчиво посмотрел на меня. Дворянину и воину он доверял, но страх перед каторжниками перевешивал. Однако усталость брала свое, вот-вот добровольные стражники начнут падать в изнеможении.
– Почему не вернутся?
– Потому как бродить по округе ночью им неохота. Они куда-то спешили и на поселок напали, потому что он был на их пути. Весть о втором отряде оказалась неверной. Видимо, этот отряд свернул куда-то. А обратной дороги у каторжников нет.
Броух тронул повязку, помолчал, обдумывая услышанное. Он тоже устал и хотел спать. Но если вдруг?..
– Не запугивай сам себя, – сказал я. – Завалите двери бревнами, забейте окна изнутри. Каторжники, если какие и сунутся, долбить долго не станут. Они знают, что их уже ищут. Им надо спешить.
К слову, дальнейшие планы каторжников меня очень даже интересовали. И впрямь, куда они могли двинуть? Ведь даже тупому понятно, что рано или поздно их начнут искать. Затеряются на просторах империи? Кто-то сможет, а кто-то и нет. Цензоры и приставы напрягут всю агентуру, но найдут беглецов. Осядут на кордонах? Но там легионеры и брантеры, что пострашнее всех цензоров и приставов, вместе взятых. Пополнят ряды шустрил и бандитов. Для кого-то это выход. А основная масса что будет делать? Побежит через кордоны. Но куда? Ближний от этих мест кордон – это домининги. Несколько дальше закатные границы с Ренемкассом и Гемерат Таном. Куда бы каторжники ни рванули, рано или поздно они налетят на хордингов. Так что надо предупредить Бердина о таких гостях. Три сотни человек не бог весть какая опасность, но лучше их ликвидировать как можно быстрее.
Так что мне нужна связь со своими. И побыстрее.
– А вы, мэор Мард, еще будете здесь? – спросил синдик.
– До утра. Утром уеду.
Броух довольно кивнул. Присутствие воина его успокаивало. Хотя он не мог не понимать, что один воин много не навоюет против сотни каторжников. Ну да ладно, пусть тешит себя мыслью.
Синдик ушел, пообещав убрать людей с улиц. А я потопал к дому кузнеца. Точнее, теперь к дому вдовы кузнеца. Пустые улицы были мне на руку. Надо провернуть одно дело, а лишние зрители ни к чему. Но это чуть позже.
Тинера за время моего отсутствия успела сделать многое. Выстирала и развесила сушиться одежду. Помылась сама и сменила наряд. Разложила свои лекарские запасы на столе, видимо, хотела приготовить еще снадобья.
Мой приход встретила улыбкой. Ни тени смущения, никакой неловкости. Словно там, на поляне, мы просто говорили и она не знает о моем настроении.
Вдова принесла ужин – мясо, сыр, кашу, лепешки, соленья. Дела у кузнеца шли хорошо, раз он мог позволить себе разносолы. Теперь, видимо, его место займет сын. Парень вымахал почти с отца, плечи наработал. А опыт придет со временем.
Ужинать не хотелось, и я кое-как затолкал в себя мясо, а остальное не тронул. Тинера, наоборот, ела много, видимо, лечение отняло все силы. Пила какую-то свою настойку и мне предлагала, но я не стал. Водки бы жахнуть, но ее нет. Местное вино так себе. Впрочем, у меня есть фляга с вином – подарок бургомистра Оверода. Но это потом.
