Ник обедал в «Олимпии». Завидев меня, молча кивнул на стул
рядом.
— Составишь компанию? — спросил он, имея в виду
обед.
Я покачала головой. Он увлеченно жевал, а я спросила:
— Есть новости?
— Сколько угодно. Разбился автобус в Испании. Имеются
жертвы.
— Могу я узнать причину твоего скверного настроения?
— Что ты! Сегодня я — сама доброта. — Он посмотрел
на меня так, точно намеревался читать в моей душе, как в открытой книге. —
Как твой журналист?
— Надеюсь, что хорошо.
— Я думал, ты ночь напролет с ним трахаешься, раз не
отвечаешь на мои звонки.
Я закинула ногу на ногу и стала разглядывать зал. Ничего
особо выдающегося — правда, за версту несет большими деньгами.
— Ребята нервничают, — сказал Ник, продолжая
наблюдать за мной.
Я повернулась, выжидая, что он скажет дальше. Ник достал из
кармана листок бумаги и перебросил его мне. Я развернула, потом перевела взгляд
на Ника. Лист бумаги тот самый, на котором я тренировала свою дедукцию: фамилии
убитых, обведенные кружочками, против двух имен вопросительные знаки. Как она
попала к Нику, спрашивать не стоило, он часто бывает у меня в гостях, а ведет
себя по-хозяйски. Однако меня удивило, что эта бумажка смогла его заинтересовать.
— И что? — спросила я, не дождавшись объяснений.
— Листок нашел Артем, и у бедняги начался припадок.
Хотя, если посмотреть на события последнего времени с его точки зрения,
выглядит страшненько.
— О боже, — фыркнула я. — Он решил, что это я
занялась санитарной обработкой нашего города и он, бедняга, на очереди?
— Что-то вроде того, — кивнул Ник. — Тыкал
мне бумажку в нос и вопил: «Я же говорил!» В следующий раз не оставляй на виду
такую улику.
— Я просто ломала голову, кто мог это все
сделать. — Против воли мой голос звучал так, как будто я оправдывалась.
— Выпей что-нибудь и успокойся, — перебил Ник,
потом улыбнулся и подмигнул:
— Вовка хоронит тетю. Что у него за родня в Сибири?
— Откуда мне знать?
— Я думаю, и он не знает. Конечно, все люди братья и
какую-нибудь родню и там можно отыскать.
— Он уехал? — дошло до меня.
— Ага. Сегодня. Сказал, что никак невозможно предать
тетю земле без его личного присутствия.
— По-твоему, он спятил?
— Нет, не думаю. По-моему, он боится за свою шкуру. И
наш Артем, кстати, тоже. А ты боишься?
— Чего?
— Стать жертвой неведомого нам маньяка. У тебя нет тети
или дяди на примете?
— Нет.
— Занятно, да? Ты не боишься. Может, потому, что
знаешь, кто будет следующей жертвой?
— Ник…
— Кто? Кто будет следующий? Вовка, Артем или, может
быть, я? Или меня ты оставишь на сладкое?
— Не валяй дурака. Мы уже обсуждали это…
— Ну, так кто? — вновь перебил он меня. —
Готов поспорить, что Вовка, несмотря на все свои хитрости, сыграет в ящик
первым. Что скажешь?
— Ник…
— Кто первый: он или Артем? Ну?
— Ты мне осточертел! — не выдержала я. —
Вместо того чтобы попытаться найти убийцу…
— Я долго буду повторять?
Я очень хорошо знала Ника, чтобы стараться и дальше привести
его в чувство. Поэтому просто сказала в ответ на его настойчивый вопрос:
— Черт с тобой, Артем.
— Хорошо, — удовлетворенно кивнул Ник. —
Теперь остается только ждать.
— Может быть, мы поговорим серьезно?
— Валяй, — снова кивнул он.
— Допустим, смерть Гороха связана с нападением на
транспорт…
— Я читал твои каракули, — усмехнулся он. —
Горох что-то сказал Сереге, тот Розге, оттого они и померли друг за дружкой.
По-моему, страшная глупость. Но, безусловно, между убийствами должна быть
связь. Кто-то очень рассердился на ребят.
— Ты можешь подозревать меня сколько угодно…
— Нет-нет. Я не думаю, что ты сама перепахала им горло.
Скажи мне лучше, кому ты могла внушить такую большую симпатию и вместе с тем
такое большое желание разделаться с твоими мучителями? Вот о чем тебе следовало
подумать.
Признаться, слова его произвели впечатление. А что, если… Я
не успела додумать мысль до конца, тут же осознав всю ее нелепость. Как он мог
узнать? Да и зачем ему это? Он просил меня только об одном: поскорее его
забыть. А если его мучает чувство вины, как меня? Чушь. Хороший сюжет для
индийского кино, но никуда не годится в жизни. Он даже не мог знать. Хотя
почему же не мог? То, что я и Машка молчали, вовсе ничего не значит. Кто-то из
самих придурков вполне мог похвастать подвигами. И некто, сидя рядом, кивая и
скаля зубы, решил, что они на этом свете лишние… Пять минут назад я собиралась
рассказать Нику о мужчине, который выспрашивал обо мне девиц, а теперь вдруг
решила молчать.
— У меня есть только я сама, — ответила я с
усмешкой. — И Машка.
— Что-то ты темнишь, — покачал Ник головой. —
Чувствую, что врешь. Ну да ладно. Значит, говоришь, Артем? Ну, посмотрим.
— Если тебе не надоело валять дурака… Я думала, у нас
есть неотложные дела…
— Извини, но делами я займусь сам. Пока мне не станет
ясно, что ты затеяла, тебе лучше в них не соваться.
— Как знаешь, — буркнула я, поднимаясь.
И в этот момент у меня зазвонил мобильный. Весьма некстати,
потому что звонил Рахманов.
— Юлька, где тебя носит? Замучился набирать твой номер…
— Я перезвоню, — поспешно сказала я, наблюдая
насмешливую улыбку Ника.
— Не стесняйся, — рассмеялся он. — Кого ты
опять подцепила? Передай привет своему парню. Только не переусердствуй в любви.
Береги себя, солнышко.
Разумеется, разговор с Ником мое настроение отнюдь не
улучшил. Я болталась по городу, пяля глаза на витрины, то и дело мысленно
чертыхаясь, пока не вспомнила, что должна перезвонить Рахманову.
— Какого черта ты сбежала? — весело спросил он,
когда с приветствиями было покончено.
— Решила, что сваляла дурака.
