Поборец вроде бы и не шевельнулся, но спина в запятнанном пиджаке выразила столь отчетливое негодование, что старший лейтенант хмыкнул:
— Михась, ты чего, неужели и за пулеметчика поработать успел?
— Другим нумером. «Швар-лоз» у нас был.
— Ого! Я такие машинки только… хм, в наставлении видел. Он же тяжеленный, как ты управлялся?
— Ничога. Хоть как, а да памог, — мрачно ответствовал проводник.
Понятно. Не задалось у парня с «Шварц-лозе». Бывает такое в военной карьере. Помнится, у курсанта Нероды с АГС
[83]
на стрельбах тоже не совсем…
В молчании Юрий вычистил пулемет и оба автомата — Петькин ППШ был покалечен шрапнелью и воскрешению не подлежал. Старший лейтенант взялся за карабин, и тут суровый проводник все так же, не оборачиваясь, проворчал:
— Та навошто надо? Чыстыя они.
— Оружие должно как часы — тикать. Ты своего «немца» когда чистил?
— А чаго? Винтовка справно бье.
— Да я видел, — согласился Нерода. — Давай сюда, все равно я тут под чистку разложился. А у тебя пока пистоль будет.
Пацан поразмыслил, и «маузер» прямо по траве сполз к старшему лейтенанту. Вынимая затвор, Нерода поморщился — похоже, винтовку юный партизан использовал универсально: имелись явственные следы применения в земляных, кузнечных и такелажных работах. Судя по присохшей тине, на рыбалке «маузер» тоже задействовали по полной.
— Я, брат, тебе командир сугубо временный и особо строить никакого желания не имею, но в нормальной армии тебе бы из нарядов по кухне не вылезать. А то и на «губу».
— Да плявать. Напугали кухней. А в армию мяне усе ровно не возьмуть. Я спрашивал — сбракують.
— Ну, тут я тебе не доктор. Палец, конечно, важная деталь. Но некомплект оной не повод ходить в засранных штанах.
— Чаго?! — Пацан не удержался и пощупал портки.
— Я в иносказательном смысле, — пояснил Нерода, ухмыляясь. — Штаны мы на жопе носим, а оружие в руках. Да еще норовим нежно к щеке прижать. Загаженное — негигиенично.
— А я чаго? Не успел. И масленка патопла.
Брехать Поборец, видимо, не очень любил. Врал без души. Нерода вернул затвор «маузера» на место, щелкнул — пошло куда мягче:
— Принимай. Палить будет исправно, но если по-честному, тут часа два повозиться нужно и с нормальным шомполом. Будет время, покажу наглядно. Давай пистолет гляну и перекусим.
На этот раз спина выразила полное одобрение.
Юрий проверил «кольт»:
— Вот глянь, Михась, — переводчик у нас человек глубоко культурный и сугубо интеллигентный, диалекты знает, всяких Фрейдо-Гейнов в подлиннике читает, а оружие нормальное.
— Этот ваш? Он в акулярах культурны. А снял акуляры, так немца на штык узяв. От то як… … … яго… параз… кабылай… шелудень.
Несколько удивившись оригинальности загиба, Нерода поинтересовался:
— Михась, тебе не говорили, что советскому бойцу не к лицу раскрашивать профессиональный разговор этакой сильнодействующей лексикой? Заветное слово — наше дополнительное оружие, и его надлежит извлекать из ножен солдатской выдержки лишь в самый нужный момент.
— Ну. — Видимо, Поборец не имел принципиальных возражений против стратегического использования матюков.
— Ну и экономь лексику, — посоветовал старший лейтенант, доставая провизию. — А то не боец, а интересничающая бабенка, которой некому по губам нашлепать. Словечки слышала, а цену им абсолютно не знает.
— Чаго, и в городзе такия бабы? — удивился проводник.
— Имеются. Раньше их за сто одну версту от приличных населенных пунктов милицией отгоняли, теперь такие специальные… гм, газеты-журналы открыли, там эти дамочки и матерятся. Чтоб под контролем, значит.
Обедая сухим хлебом и странноватым на вкус салом, продолжали наблюдение в четыре глаза. Туман окончательно рассеялся, сияло солнце. Канонада на севере и юге усилилась, в воздухе почти все время зудели самолеты. Порой ружейно-автоматная стрельба вспыхивала относительно недалеко, но у самих Жаб было пока тихо. Нерода с тревогой подумал, что скорее всего и сюда немцы выйдут — сейчас для лихорадочно ищущего пути отхода противника ценна каждая тропка.
Воду Михась принес вкусную, родниковую. Обсудили варианты дальнейшего движения — Поборец уверенно водил пальцем по карте. Несколько мешало проводнику превратное представление об общей обстановке вокруг Бобруйска, но тут и сам Нерода, хорошо понимающий, что происходит в целом, имел большие сомнения по деталям. Например, кто на данный час контролирует развязку у Корытничей? Наши танкисты или все еще немцы? Надо бы двигаться, а то досидимся.
Землякова с резервной группой всё не было. Собственно, вставал вопрос: нужна ли сейчас группа? Перекрыть все подходы к месту сосредоточения немцев у Шестаков не хватит и полноценного ДШБ
[84]
— это было понятно и на стадии скороспелого планирования операции. Надеялись на заблаговременный выход оперативной группы на исходную позицию и на удачу. Сейчас было понятно, что опередить немцев не удастся. Запаздываем. Да и густовато немцы бродят. Смысл усиления оперативной группы пусть даже десятком стволов неочевиден. Вероятность напороться, нашуметь увеличится. Сама обстановка и тактика отступающих немцев смущают. Их просто очень много. Боестолкновения нехарактерные. На осторожные действия горцев-боевиков, на работу осторожного спецназа «стран-партнеров» всё это абсолютно не похоже.
Юрий понимал, что все наоборот. Война — здесь. А то, к чему привык, в условиях чего научился неплохо работать старший лейтенант Нерода — «ограниченные конфликты». Но понимания здесь мало. Прочувствовать нужно. Объяснить на схемах-примерах трудно. Иной опыт важен. У командира группы он был, у срочника-Женьки чувствовался. Хрен его знает, действительно этак толмач со штыком… Опыт, да. И вовсе не уверенная работа с холодным оружием в этом деле главное. Вот у пацана, что рядом лежит, опыта хватает. Едва ли он ловко со штыком и финкой управляется, но… Видимо, главное — уверенность в том, что отступать некуда. Он ведь не в командировке и не на беспокойной окраине огромной страны. И своего дома у него, наверное, уже нет. Все здесь однозначнее. И ведь парень не спрашивает ничего. Не может быть, чтобы не интересовало — исчезновение трех человек хоть кого ошарашит. Выдержанный пацан…
Вот же… как там ту самую шелудивую кобылу загибали… — где же Земляков пропал?
* * *
Спрашивать и намекать Михась сам себе настрого запретил. Даже разговор в ту сторону поворачивать нельзя. Это ж секрет настоящий, не то что пачка открыток непомерной политической ценности. Но если самому подумать… Война-то теперь точно кончится. Это ж какой сильный маневр — р-раз, и перекинули разведчиков за линию фронта — д-два — вернули обратно. Немцы такого точно не умеют. Видимо, и наши только осваивают такую стратегию. Батальон или там, танки с десантом, еще не получается закинуть. Но все равно — вот же наука до чего дошла?! А если диверсантов прямо к Гитлеру? Или минеров в Берлин? Нет, наверное, далеко, иначе б уже сделали. Или машины большие нужны? Это ж, наверное, как по радио, только мощность у радиомашин великая…
