…Андрон дремал, инстинктивно выделял из тихого разговора главное и ждал момента. Счастливое стечение обстоятельств неизбежно сопутствует талантливому человеку. Андрон уже прекратил бессмысленные попытки угадать, кто такие эти бесчеловечные внезапные гости, в очередной раз повернувшие, но не сломавшие судьбу Художника. От немцев они пришли или из жуткого СМЕРШа, сейчас не имело значения. Талант предчувствует опасность. Это умение дается Свыше. Нужно уходить. Уловить тот момент, коим Небеса награждают одаренного человека, и бежать, спасая себя для мира и искусства…
Старший лейтенант и остроносый щенок ушли. Лебедев посапывал, не раскрывая глаз. Похоже, момент сейчас представится. Андрон чувствовал, что младший лейтенант смотрит на него. Хитер. Имеет какое-то образование, наделен тем развитым инстинктом, что бесталанные люди принимают за ум. Но долго смотреть он не может. Нет, не все одарены истинной усидчивостью творцов. Устанет, отвлечется…
Лебедев лежал на боку, рука была прикрыта — кисть в кармане. Шаровары солдатские с неудобным карманом, но роговые накладки ножа привычно согрелись в кулаке, пальцы осторожно шевелились, разминаясь, готовясь… Выхватить, ноготь большого пальца привычно подцепит паз на лезвии, нож тихо щелкнет… Когда совершаешь одно и то же действие тысячи раз, получается весьма изящно. Изящная простота смерти — как трудно положить его на холст… Ударить в пах — как тогда, в Завержье. Хотя опасно — может зашуметь. Почему ЭТИ даже в торжественный миг смерти кричат, как животные? Если зажать рот, может укусить за пальцы. Руки художника — хрупки и ранимы, как крылья сентябрьских стрекоз… А вдруг он сильный? Среди ЭТИХ встречаются спортивные, мускулистые. По младшему лейтенанту этого не скажешь, но он может скрывать. Да, действительно, коварен. Этот его прищур, отвратительно знающая улыбка… Вдруг ждет? Вдруг именно у ЭТОГО хватит сил оттолкнуть нож и вскинуть автомат?
…Вот он отвел взгляд. Сейчас…
А вдруг те двое уже возвращаются?
Андрон напряг слух. Да, хорошо, что не поспешил. Возвращаются. Лишь Судьба с большой буквы, понимающая, сколь трепетным образом рождается истинно уникальное и бессмертное полотно, может так надежно защитить творца…
* * *
Трофейщики протиснулись под машину, Нерода положил металлический приклад с кожаными валиками на затыльнике, штык, пару немецких «колотушек». Михась осторожно поставил котелок, от которого крепко разило бензином.
— Горючее зачем? — удивился Женька. — Для заправки пистолетных ракет?
— Руки сполоснуть и все остальное, — буркнул Нерода.
— Извиняюсь. Не внюхался, — признался Земляков.
— Испортились оккупанты. Прямо вдребезги испортились. Можешь сам сходить, вдруг автоматных патронов нашаришь? Михась сопроводит. Он железный.
— Чаго «жалезный»? Я ж тябе кажу — досточкой можно, — оправдался проводник.
— Обойдемся, нам не с панцерами воевать, — Женька, кряхтя, сел. — Давай солью.
— Сами управимся, — старший лейтенант окунул ладони в бензин, принялся тереть. — У тебя всё спина?
— Угу, можно сказать, спина.
— Зато у тябя глаз получшел, — не без гордости отметил Михась.
— Чувствую, — согласился Земляков.
— Не знаю, что чувствуешь, но с виду жутковато, — сказал Нерода. — Опухоль спала, но цвет… Будто в театре подмалевали. Зомби-полувампир.
— Ничего, моргать уже не больно. — Женька посмотрел на лежащие на вещмешке немецкие бумаги, машинально взял письмо:
«Salzburg Getreidegasse 33/5 Karl Meier»
— Ты почитай, в форму войди. Мы за периметром присмотрим.
«…Ich bin stolz, dass ich gehört zur deutschen Nation und bin ein Mitglied in den Reihen unserer großen Armee. Gjrüß Sie alle zu Hause…»
[99]
— Женька читал, глаза слипались, перешептывание наблюдателей убаюкивало. Что-то о Луне и Марсе рассказывал старлей. И о ракетах. Не бронебойных, а о тех, что Циолковский придумал.
— …Тож расстояния какие, — ужасался Михась. — Дальше, чем до Берлина, до той твоей Луны. И все вверх.
— Подальше Берлина, — согласился старший лейтенант. — Раз этак в четыреста подальше. Но вполне достижимое расстояние.
Михась пытался представить и не мог. Как говорил Станчик, «в любом деле ориентир должен иметься». Понятно, звезды светят, на Землю можно оглядываться и маршрут отсчитывать. Но вовсе без воздуха, как на подлодке? Это ж не плавный стратостат, что для рекордов до войны запускали, тут скорость…
— У руководства планы уже есть, — тихо шептал Нерода. — Ты, брат, не теряйся. Запросто можешь поучаствовать.
— Кто ж меня возьмет, калеченого?
— Э, ты хватил. В первый отряд, естественно, самых подходящих будут отбирать. Летчиков-богатырей. Меня, к примеру, тоже наверняка отклонят. Но ты пойми, это же целое научное направление. Индустрия. Размах. Там миллионы толковых людей понадобятся. Корабли строить, базы, объекты, разные приборы. Размах чувствуешь? Все внове. Молоко, и то особое специальное на орбиту отправляться будет.
— Да разве бывает молоко специальное? Врешь.
— Ты за языком-то следи. Вовсе распустился. Тебе рецепт того молока рассказать? Так его еще придумать нужно. А ты как думал…
Михась попробовал представить «лунное» молоко. Наверное, большие такие литые баллоны. С надежными кранами. А внутри концентрат. Особо сильно сгущенный…
* * *
Женька проснулся тяжко. Солнце было где-то высоко над машиной. Бензин выветрился, гарью тоже почти не несло. К сожалению. Потому что обергефрайтеру-водителю в кабине явно похудшело. Лето, маму его…
Поборец и подследственный дрыхли, Нерода сторожил.
— Надо было кемпинг в другом месте разбивать, — прохрипел Женька.
— Когда ветерок, еще терпимо. Заступишь?
Земляков, пытаясь дышать неглубоко, занял место наблюдателя.
— Между прочим, противник рядом шарится, — предупредил Нерода. — Вроде патроны фрицы собирают.
— У нас у самих мало.
— Вот ты и напиши на кузове объяву, — старший лейтенант примеривался, как половчее устроиться в тесноватой воронке. Обернулся к Женьке, мигнул с намеком: — А лейтенант наш все спит. Сном сурка-младенца. Вот нервы-то.
Земляков покачал головой. Имелись смутные подозрения, что Лебедев не спит, а впал в легкий анабиоз. Есть какое-то специальное медицинское название. Или не медицинское, а герпетологическое? Больное он существо, и спиной к нему лучше не поворачиваться. Хорошо, оружие отобрали…
* * *
В темноте «Рогоз» выбрался из укрытия и двинулся на исходные. Прошуршал короткий дождик, и дышалось в лесу просто чудесно.
