— Руки! Руки прочь! Живым останешься! — отчаянно заорал старший лейтенант.
Немец лежал неподвижно — Нерода понесся к нему — броситься, отвести руки от ворота, содрать все, включая майку…
— …Dein Reich komme. Deine Wille geschehe auf Erde wie im Himmel…
[126]
Молится, что ли?! Оппонент лежал «на свету», а не в густой тени сосен, и лишь поэтому Юрий разглядел, что в обоих кулаках немца что-то зажато. Уж точно не капсула с ядом…
— Брось, козел! Стрелять буду! — взвыл Нерода — до оппонента оставалось шагов пятнадцать.
Ничего немец бросать не стал — с трудом приподнялся на локтях и свел-ударил кулаки, словно соединяя крупные непослушные штекера. Донеслось клацанье металла…
Упасть и прикрыть голову Нерода успел, тряхнуло, слегка оглушило. Но от опасных осколков сам немец невольно и прикрыл. Рванула пара «34-х»
[127]
— это двести грамм ВВ.
Юрий помотал головой, встал на колени. В ушах звенело, оппонента не было. Вернее, нижняя часть имелась, и в приличном состоянии, вот головы и шеи… Каску, впрочем, можно найти — недалеко отлетела.
— Да что ж такое? — простонал командир «Рогоза» и снова помотал башкой — сквозь звон доносились выстрелы. Есть еще шанс…
«Рогоз»-2. Огр
…Преследовать хорошо вооруженного противника, имея сомнительный пистолет с четырьмя патронами, — занятие на любителя. Младший сержант Земляков поклонником тупого экстрима, типа руфрайдинга
[128]
и прочих модных глупостей, никогда не был, но у немца имелась фора в сорок метров — никак нельзя упускать. Уйдет в кусты, нырнет в лес, ищи тогда… Тем не менее Женька сильно пожалел, что не прихватил автомат. На бегу по конечностям не попадешь, но оно как-то надежнее…
Уже проскочили за хутор — немец юркнул в кусты, но дорогу окружали заросли хиленькие. Фриц пробежал по дороге, сообразил, что его отлично видно на фоне неба, свернул, проломился сквозь кусты по другую сторону грунтовки, вильнул под защиту деревьев… И выскочил на поляну. Все эти не слишком осмысленные маневры помогли Землякову сократить разрыв. Стрелять оппонент не пытался, похоже, и автомата у него не было.
— Halt! — закричал приободрившийся переводчик «Рогоза».
Немец глянул через плечо, сбросил каску, попытался бежать быстрее. Не, не получалось. Да и стиль у него какой-то тяжелый и кривоногий. Ранен? Устал предельно? Или, гм, зажравшийся штабной работник? Гауптштурмфюрер Клекнет по идее как раз из штабных…
Над полем пронеслась длиннющая автоматная очередь — каждый третий патрон трассирующий, — красные светляки неслись над самой землей, рикошетили, уходя в небо. Немец шарахнулся в сторону от жгучих огней, товарищ Земляков метнулся туда же. Судя по партизанскому стилю пальбы — это товарищ Поборец вышел на огневую. По сути, все правильно: отжимает добычу от ближайших зарослей. Еще бы пугнул…
Автомат почему-то молчал. Немец оглянулся, заметил, что преследователь приблизился, невнятно крикнул-застонал.
«Справлюсь», — решил Женька.
Стукнул одинокий выстрел. Из карабина у Михася получалось лучше — пуля прошла рядом с немцем, тот метнулся в сторону.
— Halt, mistkerl!
[129]
— задыхаясь, крикнул Земляков.
Немец попробовал оглянуться, споткнулся, скакнул, широко раскидывая длинные ноги, не устоял, крепко брякнулся. Взвыв, пополз на коленях, замер, обреченно выпрямился…
— Nicht eiskalt!
[130]
— приказал Женька, двумя руками сжимая пистолет.
Немец стоял на коленях, бессильно опустив длинные руки, и загнанно вздрагивал. Землякову тоже очень хотелось сесть, но победитель обязан быть выше сиюминутных слабостей и вообще держать марку. Несколько секунд «коллеги» хватали ртом воздух, не в силах вымолвить ни слова.
— Die Hunde hinter den Kopf! Langsam,
[131]
— приказал Земляков и сплюнул — слюна повисла на подбородке.
— Товарищ, я не понимаю, — вдруг прохрипел пленный. — Я русский. Клянусь, я не эсэс. Меня заставили…
…Разочарование. Вот такое жестокое, обидное разочарование. Несешься за гауптштурмфюрером, крутым и важным, знающим так много, что аж… А ловишь какого-то власовца малодушного, бобикообразного…
— …я только вел, я не стрелял. Я лесник, я лес хорошо знаю, работал…
Да, это правильно, работать надо. Младший сержант Земляков попытался вытереть подбородок о плечо и приказал:
— Руки за голову. Медленно! Не ссы, если что знаешь, жить останешься.
— Да я всё что угодно… — Пленный всхлипнул. — Только не стреляйте. Вы из СМЕРШа? Вы кто?
— Конь в пальто! Руки!
— Наш, гадзюка? — удивился запыхавшийся Михась, наставляя на подследственного верный карабин.
Женька, уже понимая, что коленопреклоненная гадина не случайно держит правую ладонь у голенища, заорал:
— Руку от сапога!
— Товарищи, только не убивайте, — заблажил подследственный…
— Руки падымай или яйки адстрелю! — пообещал Михась голосом, не оставляющим сомнений, что так и будет.
— На, стервец! — Подследственный вскинул руку с небольшим револьвером.
Женька и Михась выстрелили одновременно — куда попала пистолетная пуля, Земляков не понял, но выпущенная из карабина пробила сапог задержанного. Подпорченный подследственный рухнул на бок, взревел, ткнул револьверный ствол себе под подбородок — курок уже был взведен — мгновенный выстрел…
Женька, наконец, вытер собственный подбородок — не слюни, а какой-то клей «Момент».
В молчании посмотрели на недавшуюся добычу.
— Вот же мразь какая, — уныло сказал оплошавший младший сержант.
— Ну, — сокрушенно согласился Поборец и даже про кобылу не стал добавлять.
— А старлей, наверное, своих повязал. — Женька опустился на колени, начал расстегивать карманы покойника…
Нерода подошел минуты через три. Женька, раскладывая на своей разостланной куртке патроны и инструменты, извлеченные из карманов «Лесника», глянул на командира и вопросов задавать не стал — понятно, не вышло.
