Пехотинцы расступились, самоходка резво пролязгала до следующего перекрестка, развернулась, явно собираясь прикрывать отступление.
Донеслись крики со двора — что-то орал фенрих. Женька увидел бойцов «сводного-ударного» — высыпали на улицу и энергично вжучили за отступающими товарищами. Выкатилась повозка, — нахлестывал лошадок возница. Благоразумно — отход на заранее подготовленные позиции — залог написания правдивых мемуаров. Погибшие герои воспоминания вообще редко пишут.
На улицу выглянул фенрих, выразительно сплюнул вслед бегущим и скрылся во дворе. Значит, кто-то остался. Женька перебрался к другому окну. Во дворе возились двое — готовили панцерфаусты. Воинственный фенрих и с ним юный капрал — наверняка шюцкоровец какой-то идейный-бесстрашный. Определенно наградные кресты эти двое собираются зарабатывать. И нашивки «За подбитые танки».
За углом, со стороны покинутой финнами улицы, застрочил пулемет. Похоже, для острастки вдоль домов лупил. Наши явно продвигались. Женька перебежал к уличному окну. У перекрестка неслабо лязгало — выплыла здоровенная туша «ИС-2». Внушительная 46-тонная машина практически всю улицу заслонила. Ох, не видят же ничего — борт подставили.
Финские самоходчики шанса не упустили — затаившаяся ВТ-42 выстрелила. Бронебойный снаряд клюнул башню «ИСа», взвизгнув, рикошетом ушел вверх. Тяжелый советский танк вроде и не почувствовал — громыхая гусеницами уплыл за угол. Разочарованная самоходка тоже попятилась, прикрылась домом. Видать, решила помягче добычу поискать.
Женька по логике того хомяка в банке метнулся в соседнюю комнату, выглянул в окно: оба истребителя танка, держа по паре панцерфаустов, заскочили в угловой дом. Понятно, подождут наш следующий танк, врежут с третьего этажа в корму, в двигатель. Как они стрелять собираются? Ведь самим задницы реактивной струей поджарит, а то и вовсе в окно вышвырнет. Но ведь пальнут… Потом наши начнут сносить дом. В общем, ждать тут нечего, раз «черный ход» свободен. Подхватив ломик, Земляков кинулся вниз…
Двор был полон рычания — двигались танки по улице, а может и самоходка ближе подбиралась, — гадать было некогда. Женька проскочил мимо ящиков: блестели рассыпанные патроны, валялись диковинными дровами панцерфаусты… Теперь дворами юркнем, одинокий сматывающийся боец сейчас мало кому интересен. К «подкроватному» дому, к грузу. Наши уже точно скоро рядом будут…
…Выскочив за калитку, Женька замер. По всему выходило, что от своих и бежим. Потому что, сейчас здесь бой будет, а тов. Землякову зачем бой? У него важное спецзадание. А танкистов если и подобьют, так такова их воинская специфика. Тем более не легковесные «шестидесятки» сейчас по улице катятся, а солидно бронированные «ИСы». Броня толстенная, вполне и уцелеть экипаж может…
Совершил еще один должностной проступок рядовой Земляков. Вернулся, скорчился за ящиками. По сути, Panzerfaust довольно примитивное оружие. Тем более на стволе-трубе имеется четкая напоминающая надпись: «Achtung! Feuerstrahl!»
[53]
Короче, перед с задом не перепутаешь.
Чеку выдернуть… прицельную рамку поднять до отказа… взвести ударник… Целимся: красная черта у визирного отверстия прицельной рамки — верхний кант мины — цель — окно…
Женька зажал трубу под мышкой, попытался прицелиться и нажал жутко неудобную спусковую кнопку…
В окно Земляков не попал — бахнуло в простенке. Прилично так бахнуло. Свистели по двору камни, а Женька ощупью спешно нашаривал второй панцерфауст. Вышибной пороховой заряд дал неожиданно много дыма — хоть противогаз натягивай.
…чеку… рамку… взвести…
Достать финнов Женька не надеялся, но оглушить, вспугнуть, — вполне возможно.
Вторая граната ушла в оконный проем. Внутри ахнуло — вылетел из дыма и пыли горшок с растерзанной геранью, беззвучно лопнул в двух шагах от Землякова…
Тут Женька сообразил, что вторую гранату запускал напрасно — и первой хватило. Из дверей, в клубах дыма, вывалился фенрих со своим сопляком. Панцерфаустов у них не было, ошалевший капрал отмахивался от пыли винтовкой…
Сорвал противотанковую засаду тов. Земляков. Самоотверженно, но глупо. Поскольку сейчас до калитки фиг доскочешь — вскинет винтовку финн и… С пятнадцати метров промахнуться трудно.
Женька сжался за ящиком. Драпанут оглушенные финны прямиком на улицу, может, и не заметят.
Нет, фенрих, пошатываясь, брел к калитке, что во дворы уводила. Логично: дураков по улицам между танками бегать сейчас мало. Капрал ошеломленно оглядывался — пытался осознать, чем это по дому садануло. До ящиков и груды панцерфаустов финнам оставалось шагов пять…
Дым помог: когда Женька из-за ящика вынырнул, фенрих лишь в последний момент голову вскинул, успел лишь рот приоткрыть…
Женька ударил снизу вверх — вилка гвоздодера под подбородок финну врезалась — офицер запрокинулся, из ноздрей кровь плеснула, полевая кепка, припудренная красной кирпичной пылью, над лысеющей макушкой подскочила…
…Кепи еще на землю не упало, а капрал-сопляк уже вскидывал трехлинейку… Не испугался, гад, глаза светлые, яростные…
Метнул ломик Женька вполне удачно — в грудь не попал, но капрал инстинктивно винтовкой прикрылся, да спуск дернул — пуля в небо ушла. Финн схватился за затвор — щелкнул, выбрасывая стрелянную гильзу…
…Кобура Землякова была расстегнута — готовясь к командировкам, переводчик настойчиво и упорно учился выхватывать пистолет…
— Hände hoch!
[54]
По-немецки капрал явно не понимал, но, собственно, когда в лицо пистолетный ствол смотрит, не понять, чего хотят, трудно. Замер финн, в темный зрачок ствола глядя. Пустой «Токарев», легкий, только когда этого не знаешь, заглядываешь в ствол, как в настоящую смерть…
Светлые глаза финна сузились, поползла кисть, патрон в патронник досылая…
У Женьки мелькнула мысль, что после второго Прыжка пистолет и вовсе насквозь светиться стал. Нет, конечно. Не желал капрал в плен попадать. И влепить пять с половиной милосердных грамм в лоб рыжему парню Женька никак не мог…
…Дослал капрал патрон, закрыть затвор успел. Вот вскинуть оружие не успел. Винтовку Женька отбил в сторону, сшиб финна на землю, но рыжий парень за ремень полевой сумки ухватился. Ремень лопнул, но и Женька на ногах не устоял. Возились бестолково, словно и не ходил Земляков ежедневно в спортзал, не работал спарринги, не лупил тренажер до исступления. Финн сопел, к глазам ногтями тянулся. Женька рычал уже вовсе не по-немецки, отбивал лапы настойчивые. Наконец врезал рукоятью пистолета в подбородок противнику. Капрал охнул, Женька бил снова и снова — рукоять оставляла ссадины на морде финна, тот отчаянно жмурился, ладонью пытался закрыться. Земляков перехватил ТТ удобнее, вломил сверху, по темени в тонком кепи. Обмяк цепкий капрал…
