Женька стиснул зубы, взял котелок и пошел к воде. Начальство, мля, оно начальство и есть. А чаю замерзшему старлею попить все равно нужно…
Земляков вернулся с водой, а у костерка народу прибавилось. Стояла Шведова, чуть поодаль переминался Павло Захарович, еще дальше, в сторонке, маячил Лешка. Случилось что? Посты вдруг разом побросали…
— Нырнули? — с какой-то странно ласковой интонацией спросила старшина. — А снаряжение-то где? Может, подсушить нужно?
— Одноразовое оно, — пробормотал Коваленко, теснее сдвигая голые колени.
Попутный выпрямился, кинул взгляд на стоящих на склоне бойцов.
— Надо же, одноразовое. И придумают ведь… — Шведова внезапным резким пинком отшвырнула лежащий на горке сучьев автомат — «суоми» пролетел прямо сквозь костер, облаком взвились искры…
— Ты что творишь? — ошеломленно начал Коваленко, но старшина отскочила от костра, вскинула «наган»…
— Сидеть! Руки за голову! Вы задержаны до выяснения личностей!
— Что, опять «взвейтесь кострами, синие ночи»? — брезгливо пробурчал Попутный.
Шведова поспешно взвела курок револьвера:
— Только дернитесь! Руки за голову!
— Это мне? Мне, офицеру с боевыми наградами? И не подумаю! — Попутный демонстративно заложил руки за спину, вызывающе дернул подбородком…
Мгновение Женьке казалось, что свихнувшаяся старшина бабахнет — целилась она прямо в выпяченную грудь майора, и лицо у нее было такое отчаянное, что только держись…
— Товарищ майор, вы уж особо не поругайтеся, отож тут непонятность вызрела. Потребно выяснити, — просительным тоном попытался успокоить Торчок. — Не ворохайтесь, а?
— Что мне прикажите не делать? — Попутный, кажется, не только грудь выпятил, но и живот надул. — Да вы знаете, что такое угроза оружием старшему по званию в условиях действующего фронта?
— Не пугайте, пуганые, — Шведова продолжала целиться майору в грудь, и ствол «нагана» с белой нарядной черточкой на мушке не вздрагивал. — Земляков, ты пока товарищей офицеров от пистолетов освободи. И сам не дергайся. Где надо разберутся. Если не виноват, все будет нормально…
— Секундочку, это почему он не виноват? — возмутился Попутный. — Мы, значит, виноваты, а Земляков просто мимо проходил? Мы, кстати, кто? Норвежские шпионы?
— Кто нужно разберется, — отрезала старшина. — Земляков!
— Да не буду я их разоружать, — пробурчал Женька. — И чего это вы меня отдельным раком ставите? Если это потому, что я Варварина лично знал, так я и товарищей офицеров знаю. Могу дать честное слово, что они…
— Молчать! Сдать оружие! — взвизгнула Шведова.
— Ого, нервишки? — хмыкнул майор.
— Прикажите своим сдать оружие, — процедила старшина. — Или я тебе, шпионская рожа, сейчас ногу прострелю!
Ствол «нагана» метнулся вниз, нацелился на колено Попутного.
— В штрафную пойдешь за порчу советского офицера, — с возмущением пообещал майор.
— Ты, дура, вообще что в нас целишься? — угрюмо сказал Коваленко. — Мой пистолет — вон, рядом с тобой валяется. Забирай, только стволом не маши. Пальнешь ведь с перепугу…
Вообще-то даже сидящий и безоружный, Валера выглядел довольно угрожающе. Даже голоногий. Шведова отступила на шаг, Торчок шевельнулся — автомат он держал наперевес, ни в кого не целился, но было понятно — полоснет не задумываясь.
— Да что такое происходит?! Как вы смеете?! — Попутный даже подпрыгнул на месте от возмущения. Руки он держал за спиной, и походил на клоуна, зачем-то обряженного в военную форму. — Объяснитесь, Шведова! Немедленно! Угрожать оружием старшему по званию?! Пьяны?! Низость какая! — майор вновь подпрыгнул, окончательно выходя из себя.
— Не шевелиться! — взвыла старшина, учуявшая провокацию. Правильно, между прочим, учуявшая…
Женька стоял за костром и старшими офицерами и видел спину Попутного. Вовсе не по-барски сцеплены были пухлые ладошки майора. «Парабеллум» он держал. Женька, конечно, знал, что у майора, кроме реквизитного ТТ в кобуре имеется вполне исправный ствол. Но как пистолет в нужный момент именно на спине оказался, да не за ремнем, а под гимнастеркой, и как его вытащить можно незаметно — было абсолютно непонятно. Ждал майор этого дурацкого задержания, что ли? Широкого профиля клоун наш товарищ Попутный. В смысле, и фокусник, и еще неизвестно кто…
А ведь убьет девчонку. Наверняка он навскидку бьет лучше чем старшина целясь-щурясь. Или он первым Торчка снимет? Автоматчики опаснее. Лешка поодаль торчит — дать очередь точно успеет. И Шведова выстрелит. «Наган», конечно, не МГ
[59]
, только один раз бабахнуть и успеет, да и пулька-то…
Господи, да что ж за идиотизм такой?! Ведь свои все.
— Товарищи, давайте хоть какую-то ясность внесем, — с отчаянием повысил голос Женька. — Чего мы такого сделали, чтоб нас вдруг конвоировать? У нас задание, время поджимает…
— Вот и разберутся, что у вас за задание, — процедила Шведова. «Наган» она сжимала уже обеими руками — видимо, устала правая. Но целилась уверенно.
— В смысле, мы в Ленинград прокатимся? С ответственными товарищами поговорим? Да, там разберутся. Чего не разобраться? И почему задание срываем, и почему средства по уходу за обувью этак оригинально используем. Вот интересно, о чем та дурочка думала, когда в пузырек ксиву писала? — сладким голосом промурлыкал Попутный.
Его лица Женька не видел, но был уверен: улыбается майор. Он так умеет, до омерзительности приветливо, ласково. Прямо Кот Чеширский блудливый. И однозначно развратный притом.
«Наган» в руках старшины дрогнул…
— Вот что, товарищи коллеги с нашей славной Приморской армии, — совершенно иным, деловым тоном сказал Попутный. — Предлагаю опомниться, осознать, что мы на войне, и вести себя соответственно. То есть хладнокровно и ответственно. У Землякова допуск ограниченный, водителю нашему тоже слушать лишнее ни к чему. Уместно доверить данным товарищам обязанности часовых. Пусть разойдутся по флангам, во избежание недоразумений. Надеюсь, к финнам мы с вами одинаково относимся? Вот и ладненько. Земляков, Трофимов — на пост шагом арш! А мы тут профессионально и подробно поболтаем. Марина Дмитриевна, Павел Захариевич, извините, Захарович, вот у вас на руках я наблюдаю приборы, отсчитывающие время в пределах суток. В просторечии — часы. Так вот, если взглянуть чуть шире…
Ошалевший Женька брел по склону. Спятил Попутный?! Вот что, он так мимоходом и расскажет здесь, у костерка, о парадоксе «кальки», об Отделе? Это же совсем… Может, и правильно в него Маринка целилась?
«У Попутного самые широкие полномочия». Неужели вот этот разговор и входит в «полномочия»? Ох, черт, с такими широкими полномочиями мы мигом штаны порвем…
