– Бесполезно. Это другой язык. Я не умею им
пользоваться.
– И все же попытайтесь.
Он последовал ее совету. Но на этот раз не увидел ничего,
кроме множества разных людей. Замелькали картины солнечных дней, лицо Элли,
Грэма, калейдоскоп других лиц. Вспышки света словно перемещали его взгляд то в
одном направлении, то в другом… Дверь рубки, хлопающая от ветра, какой-то
высокий мужчина без рубашки, поднимающийся из трюма наверх… И Роуан. Да, Роуан,
Роуан, Роуан. Она была рядом со всеми, кто возникал перед его внутренним
взором. Всегда Роуан, иногда – счастливая Роуан. Майклу не удалось увидеть на
борту этой яхты ни одного человека, рядом с которым не было бы Роуан.
Майкл поднялся с досок, встал на колени. Вторая попытка
ошеломила его сильнее, чем первая. Уверенность в том, что он что-то узнал о
Роуан уже тогда, когда бездыханный лежал на палубе, была лишь иллюзией, тонким
слоем, снятым с густого покрова ее образов, наполнявших яхту. Это знание просто
перемешалось с другими слоями видений, сквозь которые он продирался. Возможно,
он обрел знание о Роуан только потому, что держал ее руку. А может, все
объясняется еще проще: прежде чем он вновь оказался на палубе, Роуан рассказала
о том, как это было. Утверждать что-либо наверняка невозможно.
Словом, суть в том, что он по-прежнему ничего о ней не знает
и по-прежнему не в состоянии вспомнить самое важное! А она просто очень
терпеливая и понимающая женщина. Надо сказать ей спасибо и уходить отсюда.
Майкл сел на палубе.
– К черту все, – прошептал он.
Он натянул перчатки, потом достал носовой платок,
высморкался и поднял воротник куртки, чтобы защититься от ветра. Впрочем, что
ветру такая тонкая курточка?
– Пойдемте в дом, – сказала Роуан.
Она взяла его за руку, как маленького. Как ни странно, ему
это понравилось. Едва они перелезли через борт проклятой яхты с ее скользкой и
качающейся палубой и оказались на пирсе, Майкл почувствовал себя намного лучше.
– Благодарю вас, доктор, – сказал он. –
Попытаться все же стоило, и у меня нет слов, чтобы выразить вам благодарность
за то, что вы позволили мне это сделать.
Роуан обняла его за талию, почти вплотную приблизив к нему
лицо.
– Может, в другое время у вас получится.
Снова ощущение… Еще одна деталь: он знает, что под палубой
есть каюта, где она часто спит и где к зеркалу приклеена его фотография…
Неужели он опять краснеет?
– Пойдемте в дом, – повторила приглашение Роуан и
буквально потащила его за собой.
Внутри было уютно. Однако усталость и разочарование
оказались слишком велики, чтобы позволить Майклу размышлять об уюте. Ему
хотелось отдохнуть, но он не осмеливался даже помыслить об этом. Нет, надо
ехать в аэропорт. Брать чемодан и ехать. Там он вздремнет на пластиковом стуле
в зале ожидания… Один путь к открытию перерезан, и нужно как можно скорее
воспользоваться другим.
Оглядываясь на силуэт яхты, Майкл поймал себя на желании еще
раз сказать им, что он не отказывается от своей цели, а просто пока не может
вспомнить. Он ведь даже не знает, действительно ли портал служит входом
куда-то. И еще число… Там ведь было число. Причем очень важное. Он подошел к
стеклянной двери и прижался лбом к ее прохладной поверхности.
– Я не хочу, чтобы вы уезжали, – прошептала Роуан.
– Я сам не хочу, – признался Майкл. – Но
должен. Понимаете, они на самом деле чего-то ждут от меня. Тогда они объяснили,
чего именно. Я обязан сделать все возможное и уверен, что возвращение в Новый
Орлеан – это часть пути к успеху.
Роуан молчала.
– С вашей стороны было очень любезно привезти меня
сюда.
И вновь молчание в ответ.
– Может… – после долгой паузы прошептала она.
– Может… что? – Майкл резко обернулся.
Роуан стояла спиной к свету. Она успела снять куртку, и в
свитере крупной вязки выглядела очень стройной и грациозной: длинные ноги,
удивительно красивые скулы и узкие запястья рук…
– Скажите, а вам никогда не приходило в голову, что так
и должно быть: расчет в том и состоял, чтобы вы все забыли?
Ее предположение застало Майкла врасплох, и потому он
ответил не сразу:
– Вы верите в истинность моих видений? Я хочу сказать,
вы читали то, что печатали об этом в газетах? Так вот, в том, что касается
видений, они написали правду. Конечно, журналисты сделали из меня дурачка,
полного идиота. Но суть-то в том, что тогда там было столько всего, столько
всего и…
Жаль, что ему не удавалось отчетливо разглядеть выражение ее
лица.
– Я верю вам, – спокойно сказала Роуан и,
помолчав, добавила: – Всегда страшно оказаться на волосок от гибели, случайное
стечение обстоятельств, круто меняющее жизнь, способно испугать каждого. Вот
почему нам нравится думать, что так было предначертано…
– Это действительно было предначертано!
– Хочу только добавить, что в вашем случае волосок был
слишком тонким. Когда я заметила вас, уже почти стемнело. Пятью минутами позже
я вряд ли разглядела бы вас в воде, и мы бы не увиделись сегодня.
– Вы пытаетесь найти объяснения, и это очень любезно с
вашей стороны. Я искренне ценю ваши усилия. Но, видите ли, мои воспоминания…
точнее говоря, те ощущения, что мне довелось испытать… они настолько сильны,
что не нуждаются ни в каких объяснениях. Я видел их, доктор Мэйфейр, они там
действительно были. И…
– И что же?
Майкл покачал головой:
– Это что-то вроде эмоционального всплеска – в какой-то
бредовый момент я словно бы вспоминаю, но в следующее мгновение все исчезает.
То же самое происходило со мной и тогда, на палубе. Знание… да, едва открыв
глаза, я еще отчетливо помнил, что происходило там… А потом это ушло…
– Слово, которое вы тогда сказали, точнее, прошептали…
– Я не уловил его – не видел себя произносящим
какое-либо слово. Но вот что я вам скажу: мне кажется, что уже тогда я знал
ваше имя. Знал, кто вы.
Она молчала.
– Однако я не уверен…
Майкл в замешательстве обернулся. Почему он тянет время? Где
его чемодан? Ему действительно пора в аэропорт. Но он настолько устал, что
никуда не хотел ехать.
– Я не хочу, чтобы вы уезжали, – снова сказала
Роуан.
– Вы серьезно? Значит, я могу побыть здесь еще?
Он посмотрел на нее, на темную тень худощавой фигуры на фоне
слабо освещенного стекла.
