– Полно, дед. Пятьдесят миллионов жизней граждан в топку истории за новую страну – на кой черт такая страна? Ладно, нет времени на пустое – ты и без меня все понимаешь. Итак: слушаешь меня?
– Слушаю.
Дед сидел мрачный и будто даже чуть поверивший в важность того, что пришел сказать внук. Казалось бы, еще недавно – резиновый мячик пинает ногой, забрасывает треугольные фигурки в треугольные отверстия, а овальные – в овальные, – «ах, какой чудный ребенок!» – требует отвести на горшок, плачет, если у него отобрали конфету, – и вот уже сидит, поучает, командует…
– Все, что говорю, записываю, чтобы ты перечитал и переосмыслил. Первое: у твоего внука Игоря есть девушка Жанна. Он ее любит. Она его бросит. Мешать не надо – пусть свои шишки сам набивает. Тем более, когда влюбленным ставишь подножки, их страсть только возрастает. Второе: когда она его бросит, он будет в таком отчаянии, что уйдет из вуза и напросится в армию. По секрету от тебя с папой. Пятиборца с радостью возьмут в ВДВ. И отправят… Помогай, дед – с кем мы сейчас воюем?
– Ни с кем.
– Ага, забыл про винтовку на десять человек. Воюем мы за сферы влияния с США, поэтому отдаем народные деньги на поддержку полуфеодальных режимов в третьих странах, лишь только стоит им заявить о приверженности идеям марксизма-ленинизма. Сейчас это – Афганистан. Интернациональный долг, вашу мать. Игорь попадает в Афганистан, и…
– Я понял, я понял! – дедушка опять вскочил. – Но откуда ты это можешь знать?!
– Слушай, дед, я так тебя любил всегда! Больше матери и отца! Дослушай меня, черт подери!
Александр Андреевич сел и обхватил голову руками.
– Ну там, герой, то-сё, орден-медаль. Гроб. Похороны. Иван Александрович уходит в шестилетний запой. Александр Андреевич просто умирает от горя. Инфаркт. Годы, извините. Лариса Николаевна находит отдушину в Константине Сергеевиче. В один из редких моментов просветления Иван Александрович выпускает гордыню наружу. То есть сажает супругу в «жигули» и на Киевском шоссе направляет автомобиль под «КАМАЗ». Единственный оставшийся в живых Белолобов, то есть я, через месяц находит в личных вещах записку отца «ПРОСТИ». Дед, я прошу тебя вмешаться!
– Я вмешаюсь, но все это – невозможно! – еле просипел тот.
– Большевики. Телеграф. Телеграф. Большевики. Гитлер никогда не нападет на СССР. Секретный пакт Молотова-Риббентропа. Эшелоны с зерном идут в Германию. Самолеты с бомбами летят в СССР. Дед, что невозможно? Что Игорь захочет стать героем, что Иван Александрович – тряпка, что у тебя больное сердце, а мама – ну, скажем так, слабая женщина?
– Откуда ты знаешь про пакт Молотова-Риббентропа? – вдруг поднял голову дед.
– И это все, что ты хотел спросить? – весьма удивился Олег. – Про сына-невестку не так интересно?
– Интересно! – дед вскочил и принялся мерить кухню огромными шагами. – Допустим, ты прав. Да я думаю, ты на сто процентов прав! Конечно, я не пущу Игоря в армию. Но почему ты делегируешь все действия по этому вопросу мне? Я не против, нет! Но где будешь ты?
– У меня есть дела поважнее, – Олег тоже поднялся. – Настолько, что объяснение не нужно. Ты просто не поймешь.
– Конечно! Конечно! – жуткая обида звучала в голосе. – Я же старый дурак, вышедший в тираж! Что я могу понять!
– Не надо меня разводить на мякине и пытаться разжалобить. Все равно не скажу.
Дед сел.
– Почему?
– Боюсь твоих неадекватных действий.
– Почему?!!
– Бог – есть.
– Бог запрещает сказать мне правду, откуда тебе про все это известно?
– Нет. Но есть самоконтроль. Игорь уже хочет отправить меня в психушку, родители недалеко от того, чтобы с ним согласиться. Если добавишься еще и ты… А я просто спасаю ваши жизни. Всех четверых.
– Но есть что-то еще?
– Да. Есть пятая жизнь, которая мне дороже, извини, ваших.
Дед заглянул в пустую чашку, поднялся, подошел к холодильнику, открыл, потом со злостью закрыл дверцу, открыл кран, набрал воды, залпом выпил.
– Надеюсь, не просто какая-то девчонка? – скрестив руки на груди, задал он вопрос.
– Очень даже девчонка.
Александр Андреевич занял собой дверной проем и грустно посмотрел на внука.
– Не скажешь – не выпущу.
– Психушка?
– Да. Очень похоже, что тебе туда нужно.
– Не ожидал от тебя.
– Извини.
– Я в окно выпрыгну.
– Шестой этаж.
– Я хороший скалолаз. Проверим?
– Кто она? Чья жизнь тебе дороже всей твоей семьи.
Олег почувствовал, что дрогнул. Или в сердце что-то дрогнуло. Или в глазах защипало.
– Это твоя правнучка, – произнес он, закрыл веки и с силой пальцами сдавил глазные яблоки, чтобы стало больно и плакать передумалось.
Дед опять подошел к крану, открыл его, просто поднес губы к струе и пил, не отрываясь.
– Мой внук – гений и видит будущее? – наконец, спросил он, снял с крючка полотенце и вытер лицо.
– Не так. Я тебе не скажу, отстань. Все, что тебе нужно знать, ты уже знаешь.
– Когда я умру?
– Через две недели после похорон Игоря. Надеюсь, если не будет похорон, ты проживешь намного дольше.
– Когда погибнет Игорь?
– Шестого июня 1984-го года. Гроб придет пятнадцатого.
– То есть… Ну да, понятно. И какое оно – будущее? Какой строй в СССР, не будет ли ядерной войны?
– Ядерной войны не будет, СССР, извини, тоже.
– Как… так?..
– Распадется. На пятнадцать независимых государств. Россия останется в нынешних границах РСФСР. Якобы демократия, но на самом деле жесточайшая коррупция, авторитаризм, отсутствие действительных гражданских свобод. Капитолизмокоммунизм.
– Ведущая держава?
– По-прежнему США. Но очень бурный рост Китая.
– То есть мы?..
– Банановая республика. Ну, вместо бананов – нефть да газ.
– Как зовут правнучку?
– Нина.
– Расскажи.
– Нет, – Олег поднялся. – Никому, слышишь, никому не говори о том, что от меня услышал. Иначе произойдут изменения, которые повлияют – черт его знает, на весь ход истории. Мне наплевать на историю, я должен в крайнем случае встретить будущую жену и родить своего ребенка, а в лучшем – просто вернуться домой.
– Когда уезжаешь?
– Сегодня.
– Деньги нужны?
Олег подумал – что мяться?
– Да. Но много не возьму – и не надейся.
