– Хорошо, ребят, – поднял руку Олег, – в понедельник в девять во Внуково-3 в зале отлета, потом на чартер. Я в душ, все, пока…
– Пока, калека! – крикнул Дробыш и, встретив укоризненный взгляд дай-шихана Ромы, недоуменно сказал: – Он мне, рожа, в прошлый раз чуть ногу не сломал! Его, гада, по всем правилам бросаешь, а он, пока летит, тебя, как в «Матрице», еще десять раз ударит! Его в Японию на выставку надо отправлять, а не в нормальный спортивный московский клуб впускать!..
IV
Когда Белый Лоб открыл дверь дома и вошел, мимо смерчем пронеслась Анна – видимо, искала недостающую деталь наряда. За роялем в гостиной сидела Нина, и, высунув язык, мучила Дебюсси. Олег сел рядом и быстро взял не дающийся дочке пассаж.
– Ты что, не надо! – подскочила жена, на ходу вдевая серьги. – Пусть все делает сама. Ну как? – чуть покружилась она в черном платье до пят с разрезом сбоку и открытой спиной.
– Блеск, – без энтузиазма ответил супруг.
– «Шопар» или «Шаме»? – указала она на шею.
– «Картье», – произнес Белолобов.
– «Картье», к этому платью? Да ты вообще дерево!
– Дерево, но живое, в его «первозданной красоте». А ты – елочная игрушка.
– Ты не в настроении? – донеслось уже из спальни. – Неприятности на работе? Что заводишься?
– Я в отличном настроении! – крикнул Олег и легонько ущипнул дочурку, она ткнула его кулачком в бок.
Анна вернулась с ожерельем.
– Ну как? – спросила она с некоторым сомнением.
Нина завистливо пожирала маму глазами.
– Мам, ты… Ты… – она подыскивала подходящее сравнение, – изящна, грациозна и волшебна, как Снежная Королева.
– Спасибо, котенок, – Анна погладила ее по волосам. – Но иногда бы я предпочла быть Золушкой перед балом… Олег! А ты что не переодеваешься? Дресс-код, забыл?
– Мой смокинг – не костюм военного водолаза, за пять минут справлюсь, – и направился в гардеробную, раздеваясь на ходу.
– Я такси вызвала! – донеслось до него.
– Зачем? – он сразу все понял и потому рассердился.
– Чтобы ты не ехал выпившим за рулем!
– А кто тебе сказал, – крикнул муж, повесив костюм на вешалку и взяв свежую рубашку, – что я собираюсь там пить?!
– Олег, – дорогая вошла и прислонилась к косяку. – Ну все говорят, что ты нос задрал, что тебе на всех чихать, что тебе не нравится пить в их компании…
– Кто говорит?
– Подруги.
– У тебя появились подруги?
– Да, жены твоих коллег.
– Мне на самом деле не нравится с ними бухать, и я на самом деле на всех чихал, – ответил он, застегивая манжеты и натягивая подтяжки. Когда он одел смокинг, супруга взяла его под руку и развернула к зеркалу.
– Помнишь, – грустно спросила она, – в девяносто девятом, в Питере, в Мариинке, мы поднялись по лестнице, к нам подошла старушка-билетерша и восхищенно сказала, что мы «здесь сегодня – самая красивая пара».
– Помню, – ответил Олег, глядя в погрузневшие и постаревшие, а что самое грустное, потухшие с той поры лица в отражении зеркала.
– Давай сегодня не ссориться?
– Тяпнула? – потянул Белолобов носом воздух.
– Угу! – засмеялась она и повисла у него на руке. – Ну праздник же?
Зазвонил телефон.
– Костик! – закричала из гостиной дочка. – Такси пришел!
Олег обул легкие узкие туфли, накинул пальто, подал супруге шубу.
– Веди себя хорошо! – погрозила она наследнице пальчиком и чмокнула в щечку.
– Я тебя люблю, – произнес Олег и тоже поцеловал Нину.
– Вы там поскорее, ладно?.. – безо всякой надежды грустно протянул ребенок.
– Обещаю, – кивнул отец.
Нина улыбнулась, Анна помахала ей рукой, и они вышли. Дожидаясь лифта, супруга пробрюзжала:
– Зачем обещать ребенку то, что не сможешь выполнить! Теперь она не заснет до нашего прихода – будет ждать!
– Почему не смогу? – ответил Белый Лоб уже в кабине. – Я не собираюсь там задерживаться.
– А меня ты спросил? Мы и так никуда не ходим, кроме ресторанов! Я повеселиться хоть раз в году хочу!
– Почему никуда не ходим? – возразил супруг. – На Каме Гинкасе недавно появлялись, а с Нинкой – в РАМТе, ей очень понравилось…
В паркинг посторонних не пускали, поэтому вышли через подъезд, Анне пришлось к притиснувшемуся к ряду местных машин такси «рено» десяток метров пройти на шпильках по скользкому льду, что не прибавило ей настроения.
В салоне было накурено, только увидев пассажиров, водитель выбросил в окно сигарету.
– А если заказчики не курят? – вместо приветствия произнес Олег.
– Извините, – зло буркнул таксист, – ща проветрим.
– Зимой? На ходу? Спасибо, не надо. А для окурков пепельницы есть, а не дворы чужих домов.
– Олег! – дернула мужа за рукав Анна.
Водитель одновременно посерел и позеленел – его б в год так восемнадцатый, вот бы дал волюшки классовой ненависти!
– Как поедем? – спросил он, выруливая на проезжую часть.
До банкетного зала вовсе не старой, а теперь еще и вновь отреставрированной гостиницы ехать почти по прямой порядка семи минут, поэтому Белолобов ответил:
– По навигатору, наверное?
Водила хмыкнул и включил устройство, жена впилась ноготками в ладонь мужа. Олег, вспомнив утренний разговор с дочкой о метании бисера, добавил:
– По прямой пять минут, а там чуть вниз правее, я покажу.
Оставшийся путь проделали молча – даже не предпринималась попытка включить радио «Шансон».
Приехали раньше, чем нужно, но нынешнее собрание не являлось светским балом, поэтому все старались примчаться побыстрее – опоздание шло в минус. Анна на входе встретила двоих обвешанных побрякушками знакомых дам, тут же раздалось: «А-а!», «У-у!», мимо проходили стройные девушки в мини, разнося шампанское, супруга сразу ловко схватила бокал и упорхнула с подругами по интересам.
Олега взял под локоть Безуглов и мрачно произнес:
– Пойдем к бару водки шмякнем.
Белый Лоб в этот день оказался перед ним несколько виноват, посему с готовностью подчинился.
– Две «Белужки»! – для большей ясности выставив перед и так смекалистым барменом знак «виктори», сказал Сер Серыч. – Кризисы продолжаются, – повернулся он к коллеге, – так что икорку на закуску не жди.
Сноровистый парень поставил перед ними две холодных стопки.
– А я и клубничкой обойдусь, – Олег взял с рядом стоявшей тарелочки внешне прекрасную, и столь же безвкусную генномодифицированную клубнику, начальник управления корпоративными финансами схватился за канапе с лососем.
