– Я вам все сказал вчера, – теперь Шуленин казался более спокойным, – кто что забыл – я не виноват. Идем по тропе до ледника, там надеваем кошки и встаем в связки по двое. Опытные берут новичков. Так. Игорь – Антона…
– Есть, – поднял руку Минин.
– …Марина… Марина… Олега?
– Угу, – кивнула та.
– И Иван – Виктора.
– Я с ним не хочу, – пошутил Дробыш. – Он грубый, неделикатный, претенциозный, насмешливый и… тщедушный.
Кто-то хихикнул, Олеся подняла руку.
– Федор Степанович, я могу Виктора взять!
Дробышев, не сдержавшись, довольно крякнул, а Родионов, повернув голову в их сторону, разинул рот. Глаз из-за темных очков видеть было невозможно, но Олег понимал, что они сверкали и трещали искрами.
– …Хорошо… Значит, Олеся и Виктор, остаются Родион и Иван. Я пойду один.
– Не положено, – буркнул блондин.
– Найдем трещину, пристегнешь меня к своему карабину, так и быть. А то ж на Эльбрус – и не дойду.
– Федор Степанович, – поднял руку Белый Лоб. – Давайте трансиверы наденем – ну, мы говорили о них в Москве.
– Зачем нам здесь трансиверы? Чай, не Гималаи! – высказался Седоков.
– Потому что они – модные москвичи, в книжках про них прочитали, – не упустил возможности съязвить бородач.
– Ну, доставай свои трансиверы, блин! – сморщился заслуженный альпинист.
– Витя, давай, – сказал Олег Добчинскому.
– Я… Это… – смутился тот. – По-моему, я их на Чегете оставил.
– Не боись, Москва! – засмеялся Родя. – Свалитесь в щель, мы вас и так найдем и поднимем.
– Спасибо! – рыкнул Белолобов.
– Хватит болтать, пошли, – скомандовал Шуленин, и все, вытянувшись цепочкой, бодро зашагали наверх.
Олег догнал руководителя и, показав на небо, сказал:
– Чистое небо, яркое солнце, перистые облака… Вы говорили, что это означает шквалистый ветер через шесть часов.
Тот поднял голову.
– Так и есть. Но мы успеем.
Дальше шли молча – дышалось трудно, берегли силы. Вскоре добрались до ледника. Степанович дал команду надеть кошки и образовать связки. Антон стоял в наклоне, уперев руки в колени, и отплевывался.
– Что, не помогает дзюдзюцу? – спросил Игорь.
– Иди в жопу! – посмотрел Бобчев на него недобрым взглядом.
Дробыш под руководством Бомбиной надевал кошки.
– Ну вот, – учила она Витьку, – надо смотреть на задники обуви. Ты их не видишь, и потому фиксируешь задники кошек ниже ранта ботинок. Это неправильно и опасно. Давай помогу.
Марина защелкнула свою веревку в карабине Олега.
– Теперь ледоруб доставай, – сказала она.
– Что рубить?
– Без шуток. Если кто покатится вниз, ледорубом останавливается скольжение.
– А-а! Меня в клубе учили.
– Ну и отлично.
Олег подчинился. Увидев инструмент, женщина присвистнула.
– Что такое? – спросил Белолобов.
– «Блэк Даймонд»! Хорошо живете.
– Не знаю, в клубе посоветовали.
– Хороший совет.
– Так, молодежь! – прикрикнул суперинструктор. – В смысле новички. При ходьбе в кошках необходима плотная постановка ноги на поверхность. Не на пятку! Не на носок! Не на рант! Поднимать и опускать ногу, не цепляя лед, ботинок ставить плотно, сразу на все зубья кошки! Так, страховка?
– Готова! – с радостью отчиталась Олеся.
Отправились в путь.
– Хороший лед! – крикнул Родион.
– Сплюнь! – тут же ответил Шуленин.
– Шагаю, как «Робот-полицейский»! – крикнул Антон.
– Лед не является естественным видом рельефа в повседневной жизни людей, поэтому хождение по нему вызывает затруднения и требует особого чувства равновесия, – с мудрым спокойствием пояснил Степанович.
Минут пять пыхтели, поднимаясь.
– Трещина! – крикнул Игорь.
– Стоп! – скомандовал инструктор.
Подошел поближе, посмотрел.
– Отлично! Будем прыгать. Хотели же тренировку?
– Ура! – протянул Иван. – А то я думал, за километр каждую станем обходить.
– Сейчас вниз отправлю!
– Молчу.
Первыми препятствие образцово-показательно преодолели Родион с Иваном. Бородач, распластавшись в воздухе, хотя для этого не имелось никакой необходимости, пролетел намного дальше нужного – мол, и трещина гораздо большей ширины, в случае чего, нипочем, воткнул ледоруб в лед, плюхнулся на живот. То же самое проделал Седоков.
– Хоть что-то знакомое, – буркнул Бобчев.
В кошках разбежаться было невозможно, но он умудрился сделать два шага перед прыжком, и пролетел еще дальше пары «блондин-брюнет».
– Вау! – закричали все хором и захлопали.
Тошка поклонился. Олег, прыгая через трещину, посмотрел мельком на ее глубину – всего метра два. Сначала внутренне возмутился, но быстро остыл. Тренер на то и тренер – учить! Хотя и не ожидал тут второго Юкшина встретить. Протопали еще чуть-чуть.
– У меня ноги скользят! – крикнул Витька.
– Это у тебя ледяная крошка меж зубьев забилась, – пояснила «бамбина». – Садись, очищу.
Глядя, как она ножом выковыривает помеху с подошв соперника, Родион отвернулся и произнес в сторону инструктора:
– Я бы в ту морену, – показал он на ближайшее скально-ледяное возвышение, – пару ледобуров ввинтил и навесил перила. Когда обратно пойдем, легче будет.
– Хорошая мысль, – неожиданно согласился Шуленин, – но склон пологий, и так пройдем. Жалко время тратить – смотри, москвичи опять лицом позеленели.
– Москвичи, москвичи! – закряхтел Бобчинский. – Как будто у самого голова не трещит.
– Трещит, – кивнул Федор Степанович. – Парциальное давление кислорода уменьшается, и внутреннее давление пытается сравняться с внешним. Этого закона физики в горах никто не отменял. Но ты лучше смотри по сторонам, любуйся красотой и не отвлекайся на «горняшку». Это ты на Эверест не ходил. Там даже воздух вонючий.
– Чем воняет? – поинтересовалась Олеся.
– Непонятно. Воняет – и все. Разлагаться там нечему – выше минус двадцати в любое время года не бывает. Трупы, например, замораживаются, а под солнцем высыхают, как мумии.
– Как это – трупы? – удивился Виктор. – Никто не забирает, или даже не хоронит на месте?
– А зачем? Тут сам еле спускаешься, а еще и тащить с собой кого… А трупов – да, много. Считается, там гибнет каждый третий.
