– Тогда он станет более сговорчив в других делах, – сказал
Мейсон.
– В каких еще других делах?
– Сдается мне, их найдется немало. Когда ты поплотнее
займешься камешками, которые Куленс хотел продать через Джорджа Трента, и
проверишь его депозиты, ты, скорее всего, найдешь еще немало наград.
– Думаешь, Куленс хранил у себя краденое? – спросил
детектив.
– Думаю, он работал по-крупному, – ответил адвокат. – Если
ты заберешь награду в две тысячи за свою информацию, то ничего хорошего из
этого не получится – потеряешь все остальные премиальные. Подключится Голкомб и
перекроет тебе кислород. Кроме того, он заявит, что бриллианты находятся на
хранении в полиции, и…
– Я все понял, – замахал руками Дрейк. – Я должен рассказать
ему обо всем?
– Сначала добейся от него твердого обещания всемерной
поддержки, – сказал Мейсон. – Голкомб и я сотрудничаем по этому делу.
– Вы… что?!
– Сотрудничаем, – усмехнулся адвокат.
– С каких это пор? – вытаращился на него Дрейк.
– С тех пор как Голкомб попросил меня об этом.
– Разве это не странно?
– Это более чем странно, – хмыкнул Мейсон. – Это немыслимо.
– Прокурор всерьез занялся убийством Куленса, он не
успокоится, пока не доведет дело до суда, – сказал Дрейк. – У меня есть
заявление от Дигерса… Известие о том, что бриллианты были украдены, поднимет
немалый шум.
– Думаю, сержант Голкомб горы свернет, чтобы достать Пита
Шенери и его жену.
– И он их достанет, если будет знать о том, чем мы
занимаемся.
– Но мы же сотрудничаем с сержантом Голкомбом по этому делу,
– напомнил адвокат.
– Ты хочешь сказать, что выдашь Голкомбу все, что мы собрали
на миссис Шенери?
– Ну, я не буду вдаваться во все подробности. Кроме того,
сержант честолюбив, и ему не понравится, если дело раскроют у него за спиной.
Предположим, все было так: миссис Иона Бедфорд ходила со мной прошлой ночью в
полицейский участок, чтобы опознать бриллианты из той сумочки, но не смогла
этого сделать, а когда я рассказал ей о смерти Остина Куленса, поспешно поймала
такси и умчалась в неизвестном направлении. Знаешь, если бы ты дал Голкомбу эту
маленькую зацепку, он бы сразу же принялся проверять такси, чтобы выяснить,
куда же ездила миссис Бедфорд. Это выведет его на правильный путь, и у него не
будет ощущения, что мы все сделали за него.
– Перри, мне это не слишком-то нравится, ты…
– Господи, Пол, да что с тобой такое? – обиженно воскликнул
Мейсон. – Сначала ты недоволен потому, что я заставляю тебя сделать что-то, что
натравит на тебя полицию, а потом, когда я даю тебе шанс сделать что-то, что
сблизит тебя с отделом по расследованию убийств, ты снова оказываешься
недоволен.
– Печенкой чую, что-то во всем этом деле не так, но у меня
нет времени, чтобы разобраться, что именно, – пробормотал детектив. – Ладно, я
сейчас же примусь за дело.
– И кстати… – сказал Мейсон. – Когда сержант Голкомб найдет
квартиру Шенери, было бы неплохо, если бы ты предложил ему снять там отпечатки
пальцев. Хотя маловероятно, что в полиции есть что-то на Шенери – он ведь
наверняка профессионал.
– Ясно, – кивнул Дрейк, направляясь к двери. – Я сейчас же
отправлюсь к Голкомбу.
– Подожди, у меня к тебе еще одна просьба, – остановил его
Мейсон. – Ты можешь добыть фотографию барабана револьвера, из которого убили
Джорджа Трента?
– Ты хочешь сказать, из которого убили Куленса? –
переспросил Дрейк. – Того самого револьвера, который был в сумочке миссис Брил?
– Не говори об этой сумочке как о сумочке миссис Брил, –
поправил Мейсон. – Еще не установлено, ее ли это сумочка. Нет, я имел в виду
револьвер, из которого убили Джорджа Трента. Меня интересует именно он.
– И тебе нужна фотография барабана?
– Да. И лучше увеличенная. Еще мне нужно, чтобы на
фотографии барабан был такой, какой он сейчас. Я имею в виду, с патронами.
– Думаю, это будет не слишком-то сложно, – проговорил Дрейк.
– Я ведь буду сотрудничать с отделом убийств.
– Тогда – за работу, – хлопнул в ладоши Мейсон. – Начинай
сотрудничать.
Как только Дрейк вышел, закрыв за собой дверь, адвокат
повернулся к помощнице. На лице его сияла широкая улыбка.
– Знаете, – сказала Делла, – если бы вы были маленьким
мальчиком, а я – вашей мамой, то сейчас же проверила бы банку с вареньем… И,
скорее всего, выяснилось бы, что я опоздала. Вы, мистер Перри Мейсон, только
что сделали что-то очень нехорошее. А теперь давайте-ка признавайтесь в грехах
своей мамочке.
Мейсон засунул руки глубоко в карманы брюк. Его глаза просто
светились от радости.
– У меня для тебя сюрприз, – весело сказал он.
– Большой сюрприз? – поинтересовалась Делла.
– Прямо-таки огромный сюрприз!
– Рассказывайте.
– Наш настенный цветок, – торжественно сообщил Мейсон, – это
цветущий гибискус.
– Гибискус?!
– Ну, или орхидея.
– Не может быть!
– Конечно, я не сплетник и никому не расскажу об этом, кроме
тебя, и не хочу никогда больше это повторять. Вообще-то я не могу быть
абсолютно уверен, потому что сам узнал об этом от миссис Бланк, а она самая
большая сплетница в мире, но ее кузен работает в цветочной фирме, и его
секретарь сказал…
– Да ладно, шеф, перестаньте, – засмеялась Делла. –
Расскажите, в чем дело, а то у меня уже сердце замирает.
– У Вирджинии Трент есть молодой человек, – сказал Мейсон.
– Ничего себе! – воскликнула Делла, схватившись правой рукой
за сердце и помахав на себя левой. – Воздуха! Дайте мне воздуха! Мое бедное
сердце! Ведь вы же не станете меня обманывать, правда, шеф?
– В субботу днем она гуляла с ним, – продолжал адвокат. –
Делла, они ездили за город, в каньон.
– И я не сомневаюсь, что они взяли с собой учебники по
психологии, – хихикнула Делла.
– Нет, – ответил Мейсон. – Но так уж получается, что он не
похож на обычного молодого человека. Это серьезный, целеустремленный парень,
изучает психологию в вечерней школе.
– Ну, у него еще не все потеряно, – заметила Делла,
задумчиво нахмурившись. – По крайней мере, он не повел ее в библиотеку, это уже
что-то.
– Да, они отправились в лес и занимались там очень
интересными вещами.
