Хотя вряд ли, уж слишком она серьёзна. И это, кстати, тоже необычное явление для молодых девушек: Жанна даже шутит с серьёзным лицом. И улыбается очень редко. Да и вообще, что это за девушка, которая в знаменитом «Харродсе», шикарном универмаге, состоящем из более трёхсот отделов, не сделала ни одной покупки! Может быть, она ограничена в средствах? Вроде бы не похоже! Пальто у неё — из первоклассного кашемира, обувь тоже великолепна. Вещи сдержанные, строгие, но сразу в глаза бросается качество. К тому же ограниченные в средствах люди не будут селиться в дорогом отеле, и приезжать на неопределённый срок в одну из самых дорогих столиц мира. Но, может быть, у неё есть на это причины?
Они стояли на тёмной улице, и губы Жанны были так близко от него, что он не мог сдержаться. Павел наклонился, и очень ласково, бережно поцеловал её.
Внезапно он почувствовал толчок в спину, и сзади по-английски сказали:
— Гони кошелёк, быстро…
— Кто это? — удивилась Жанна, отстранившись от него.
— Грабители, — дрогнувшим голосом ответил Павел. — Мы же в Сохо, самом разгульном районе. — Лучше я действительно отдам им деньги, иначе это может быть опасно…
Он полез в карман и протянул двум молодым мужчинам портмоне. В тусклом свете блеснули его часы.
— О, «Радо», — уважительно произнёс один из воров, и ловко щёлкнул браслетом, стаскивая часы с запястья Павла.
— Только не часы, — испугался парень, — это подарок отца. Там гравировка…
От расстройства он говорил на русском. — Верните часы!
Но воришки уже увидели в ушах Жанны серьги с бриллиантами. Один из них подошёл к девушке и протянул руку. Этого Павел уже стерпеть не мог. Он изо всех сил ударил по этой руке и толкнул нахала. В руке последнего блеснул нож. Жанна вздохнула. Вот они, современные мужчины, даже драться по-человечески не умеют, все проблемы решают при помощи ножей и пистолетов.
Она расстегнула пальто и сбросила его прямо на землю. Взмахнула рукой, и один из негодяев неожиданно для себя упал. Второй оказался там же ещё через пару секунд. Павел даже не успел понять, что происходит.
— Забирай свой кошелёк и часы, и пошли отсюда, — велела Жанна.
— Вот это да, — Павел семенил рядом и восхищённо смотрел на новую знакомую. — Ты владеешь карате?
— Немного, — уклончиво ответила она.
Жанне вдруг, впервые в жизни, захотелось выглядеть более женственной, и она не стала признаваться, что владеет не только карате, но и почти всеми восточными единоборствами. А также отлично стреляет, водит машину в любых, самых экстремальных условиях, прыгает с парашютом, имеет разряд по плаванию, может взломать почти любую компьютерную базу данных, и умеет много чего ещё. Но пугать Павлика раньше времени она не стала. Её тоже неудержимо влекло к нему, и она боялась — тоже впервые в жизни — сделать неверный шаг и оттолкнуть его от себя.
Эту ночь они провели в его номере отеля Гросвенор Хауз Меридиен.
— Толик, там Джонни опять дурит, — Любовь Андреевна показалась в ванной мужа, где Анатолий Максимович совершал утренний моцион.
— Сейчас подойду, — откликнулся он и обильно смочил лицо лосьоном после бритья.
Жена принюхалась и блаженно улыбнулась. Ей очень нравился этот запах. Любовь Андреевна подошла ближе и поцеловала мужа в ароматную гладкую щёку.
Джонни был головной болью этой семьи. «Джонни опять дурит» — так в их семье называли бившегося головой об эвкалипт ветеринара. Этот дурачок мог разбить голову очень сильно, если его вовремя не оттащить от дерева.
В прошлом году Анатолий Максимович Резник выписал себе из Австралии трёх коал. Естественно, пришлось так же обзаводиться ветеринаром — специалистом по коалам, и завозить в свой зимний сад эвкалипты. Кроме того, два раза в неделю личный самолёт Резника садился в Австралии, откуда привозились свежие листья эвкалиптов для питания коал. В зимнем саду Резника росли эвкалипты, как оказалось, непригодные для питания австралийских медведей. Требовался иной сорт листьев, поэтому и гонялся самолёт в Австралию.
А с ветеринаром вышла уж вовсе забавная история. Когда Анатолий Максимович договорился с администрацией австралийского городка Ганеда, называющего себя «Столицей коал», и купил у них трёх медвежат, его практически насильно заставили взять с собой ветеринара. Когда Резник увидел этого человека, то понял, что, скорее всего, власти просто решили избавиться от него. Рыжий, с вечно всклокоченными волосами, в очках с треснувшими стёклами, Джонни был просто одержим коалами. Наверное, он даже не заметил, когда его привезли в дом Резника. Имя у ветеринара было труднопроизносимым, поэтому всеми членами семьи единогласно было принято предложение горничной Светочки звать ветеринара просто Джоном. Потом Джона переименовали в уменьшительное Джонни. Впрочем, он откликался бы и на любое другое имя.
С утра до вечера он наблюдал за своими подопечными, и потребовал, чтобы его кровать стояла в зимнем саду. Этот человек был до смешного неприхотлив, и страстно обожал своих питомцев. Анатолию Максимовичу импонировала такая любовь к коалам, но порою и доводила до раздражения. Это случалось периодически, примерно раз в два месяца, иногда чаще. Когда это случилось в первый раз, после появления в доме коал, в кабинет к Анатолию Максимовичу постучалась испуганная Светочка, горничная.
— Анатолий Максимович, — сбившимся голосом начала она, — там Джонни бьётся головой о дерево, весь в крови…
— Кто в крови — Джонни или эвкалипт? — неуклюже пошутил Резник. Он не поверил горничной.
Но сам убедился в том, что это правда. Придурочный ветеринар, приговаривая что-то, равномерно долбился головой о ствол дерева.
Оказалось, что у одного из коал что-то не то с пищеварением.
— Кал, кал, кал, — приговаривал Джонни в такт ударам.
Тогда Анатолию Максимовичу еле удалось оторвать его от дерева и сдать приехавшим санитарам из «Скорой помощи». Хотя он подозревал, что пора сдать Джонни не в обычную больницу, а в психиатрическую лечебницу.
Но этой же ночью Джонни, оборванный, полуголый, появился в доме. Для Резника осталось загадкой, каким образом иностранец, плохо знающий русский язык, сумел добраться до загородного дома. Как потом на полном серьёзе объяснил ветеринар, «по запаху».
В любом случае, такая привязанность к коалам делала честь Джонни. Хотя Резник и предпочёл бы, чтобы любовь ветеринара к млекопитающим обрела бы более спокойные формы. После этого выражение «Джонни опять дурит» прочно вошло в их лексикон. Все — и родственники, и штат прислуги, и домашние, и знакомые, с удовольствием приходили посмотреть не столько на коал, сколько на «придурочного Джонни». Поэтому в зимнем саду всегда на видном месте хранилась аптечка — на всякий случай.
Анатолий Максимович покачал головой, и направился в зимний сад, посмотреть, что же произошло на этот раз. Он уже остерегался вызывать «скорую», и раны на многострадальной голове Джонни промывал сам. Горничная кричала, что боится крови. Однажды даже пришлось зашивать ему голову, но этим занялась Любовь Андреевна — дипломированный врач, хотя и терапевт.
