Кроме бокала, предводителю крыс было предоставлено удобное кресло, стоявшее за большим, уставленным разнообразными яствами столом и возможность слушать того, кто оказывал ему подобное гостеприимство.
Сам Повелитель выглядел согласно всем классическим описаниям. Глаза у него были черные и пронзительные, нос загибался крючком, одет он был в черный, слегка тронутый временем фрак. Вот только какое-то все это было ненастоящее, неубедительное, что ли, чем-то смахивающее на костюм актера.
Крысиный король отхлебнул из бокала и окинул зал взглядом, почти машинально прикидывая, каким образом отсюда можно половчее смыться.
В окно сигануть? Не поможет. Догонят. Попробовать навешать лапши на уши? Можно. Однако удастся ли? Некромантов-простачков не бывает. И все-таки… кто знает? Чем черт не шутит, когда бог спит? Но — не сейчас. Немного погодя, когда станет ясно, что именно этому Повелителю от него нужно.
— Ты пей, пей, — сказал некромант. — Не стоит думать о том, как отсюда унести ноги. Для этого еще придет время. Пока же послушай внимательно мои слова. Может, и убегать не понадобится.
— Но если так, то, значит, речь идет о честном соглашении, о сделке?
— О ней самой, — подтвердил Повелитель. — Я нуждаюсь в одной услуге и согласен за нее хорошо заплатить.
— Чем?
Некромант улыбнулся.
— Плата будет достойной. Однако тебе не кажется, что, прежде чем узнавать о плате, надлежит хотя бы в общих чертах выяснить, какие действия ради ее получения следует совершить?
— Это поможет мне уйти отсюда в целости и сохранности, причем вместе с воспитанником?
— Возможно, вполне возможно, — промолвил некромант. — Почему бы и нет? Уверяю, никакой вражды я ни к тебе, ни к твоему воспитаннику не испытываю.
— А разделили нас…
— Ну да, — кивнул некромант. — Именно поэтому. Для того чтобы ты не удрал. Ты же не бросишь своего… хм… воспитанника на произвол судьбы?
— Твоя правда, — развел лапами крысиный король.
— Моя. — Некромант ласково улыбнулся. — Кстати, с каких это пор королевские крысы берут в воспитанники юных тираннозавриков?
Отхлебнув из бокала, крысиный король глянул на стол, взял с ближайшего блюда кусок жареного мяса и впился в него зубами. Проголодался он страшно. А что бы ни предстояло в будущем, на сытый желудок заниматься этим будет сподручнее.
— Отвечать ты не намерен? — спросил некромант.
Прожевав и проглотив мясо, крысиный король заграбастал новый кусок и сказал:
— Сейчас это не имеет значения. Не пора ли перейти к сути дела?
— Как хочешь. Я могу приступить к своему рассказу.
— Ого, — осклабился крысиный король. — Положение настолько серьезно, что требует особого рассказа?
— Потребует, — сказал некромант. — Мне кажется, тебе это будет интересно. Итак, смерть — это предприятие…
35
— А дальше? — спросил Хромоногий.
— Да ничего особенного, — буркнул Широкая Кость. — На этом все и закончилось.
— Все-все?
— Да, именно.
— А мы?
— Что — мы? — удивился Хромоногий. — Мы сделали свое дело. Задание выполнено.
— И значит — больше не нужны? Значит, Повелитель нас отпустит?
— В землю?
— Ну да.
— А ты этого желаешь?
Широкая Кость взглянул на небо, провел костяшкой пальца по крышке черепа, задумчиво хмыкнул.
Действительно, так ли ему хочется снова опуститься в могилу, раствориться в слепящей черноте безвременья, перестать существовать?
Покой? Да, покой — это хорошее слово. Звучное. Вот только как можно обозначить покоем исчезновение? Покой — это ощущение. А какие ощущения могут быть у того, кто не существует?
Да, конечно, теперь он не мог, например, ощутить вкус вина, попробовать пищи, обнять женщину. Но так ли это нужно тому, кто вместе с плотью избавился и от сопутствующих ей желаний? Тому, для кого вполне достаточно просто ходить, смотреть, думать? Не это ли называется жизнь?
— Не знаю, — осторожно сказал он. — Наверное, я бы хотел остаться… еще немного. И что стыдного в желании еще немного посуществовать?
— Цена, — подал голос молчавший до того Проломленный Череп. — Плата за существование. Вот что имеет значение.
— Цена?
— Ну да, — подтвердил Проломленный Череп. — Вот ее мы еще не заплатили. Хотя я не сомневаюсь — время для этого придет. И очень скоро. Время платить.
— Каким это образом? — спросил Широкая Кость.
— Откуда я знаю? В любом случае это будет решаться без нашего согласия.
— Кем?
— Смертью, конечно. Кем же еще?
— Смертью?
— Ну да, ею самой. Старушкой с косой и в саване. — Проломленный Череп издал звук, смахивающий на тихое хихиканье.
— Ты это точно знаешь? — с тревогой спросил Хромоногий. — Уверен в этом?
— Знаю, — послышалось в ответ. — Но еще не сейчас. Сначала мы должны как следует послужить нашему Повелителю. Сделать порученную нам работу до конца. И только потом…
— Но мы ему послужили! — воскликнул Широкая Кость. — Исполнили его приказание самым наилучшим образом.
— Он не опустил нас в могилу, — сказал Проломленный Череп. — Значит, мы ему еще нужны.
36
Их разлучили, и это было хуже всего.
Кусака ничуть не сомневался, что, останься мамочка рядом, они бы уж давно придумали, как выбраться на свободу.
А сейчас…
Он осторожно подошел к огромной, потемневшей от времени двери и прислушался. Сначала была тишина, потом за дверью кто-то прошелся.
Шаги были тяжелыми, и слышно было, как на боку у ходившего позвякивает оружие, а еще — пахло. Не то чтобы запах этот был Кусаке неприятен. Он относился к запаху разложения без предубеждения. Просто он понимал, что ему с мертвым стражем справиться не удастся.
Тираннозаврик отошел от двери, сел прямо на пол и стал прикидывать, что в данной ситуации можно предпринять. Ничего не приходило в голову.
Тогда Кусака стал скулить, но не помогло и это. Тогда он снова подошел к двери.
Нет, охранник был на месте. Никуда не делся.
Как выбраться? Через крышу?
Тираннозаврик посмотрел вверх.
Нет, карабкаться по отвесным каменным стенам он не обучен.
Значит… попытаться сделать подкоп?
Хм…
Он опустил голову вниз и поковырял плотно утрамбованную землю сарая задней лапой.
Тяжело. Очень тяжело. Но возможно. Конечно, тираннозавры не роют нор. Однако ему уже приходилось прокапываться через толщу песка после того, как он выбрался из яйца. И было это совсем недавно.
