Великолепно это понимая, Андрей все же пошел к входу, возле которого толкались несколько подростков, сквернословивших и покуривавших сигареты.
– Э, мужик, ты откуда? – спросил один из них, когда Андрей проходил мимо.
Не удостоив того даже взглядом, Наумов прошел внутрь. Двигался он уверенно и быстро, не давая подросткам времени для раздумий. Сами они для него опасности не представляли, но был, обязан был быть на этой дискотеке кто-то, с кем ему, чтобы выйти из этого приключения без урона, придется схватиться. Андрей делал ставку на быстроту и наглость.
Это сработало. На дискотеку он прошел без малейших осложнений. Вот выйти…
Об этом он не думал. Об этом он будет думать тогда, когда захочет выйти. Минут через пять-десять. Вряд ли эта дискотека заинтересует его дольше.
Войдя внутрь, он увидел, что так оно и есть.
Какая-то почти самодеятельная группа увлеченно наяривала на старенькой, вполне возможно, купленной в комиссионке аппаратуре. Солист, худой и длинный, как жердь, пареньке обесцвеченными волосами, пробовал выделывать какие-то замысловатые па, видимо, увиденные им в заграничных клипах. Получалось у него это довольно посредственно. Хотя недостаток умения с лихвой компенсировался желанием.
В зале было человек сто, в основном подростков-акселератов, с отрешенными лицами топтавшихся под эту, с позволения сказать, музыку. Правда, было и несколько вполне неплохих танцоров, но, как правило, это были парни постарше. Большинство пришедших были навеселе.
Впрочем, это вполне укладывалось в старый русский обычай – веселиться, только предварительно хорошо выпив.
Все как всегда.
Андрей почувствовал, как на него навалилась какая-то странная усталость. То, что толкало его вперед, то, что заставило выбраться из номера и отправиться на поиски приключений, столкнувшись с этой дискотекой, с этими лицами, так похожими на лица биороботов, стало исчезать, растворяться в пьяном веселье, гомоне, извивающихся телах, бессмысленных улыбках, непонятном веселье, просто так, ни от чего, и еще в ощущении, что эта танцулька является лишь ширмой, за которой прячется обычная пустота, которую не в силах победить ни время, ни даже сама смерть.
Он уже повернулся, чтобы уйти, снова раствориться в ночи, может быть, отправиться дальше, может, вернуться в гостиницу, но какая-то смутная надежда заставила его отправится в обход зала.
Вряд ли он осознавал, зачем он это делает. Он просто пошел вдоль стены, стараясь не столкнуться с танцующими, осторожно и ловко протискиваясь сквозь группки подвыпившей молодежи, то и дело ловя на себе недоуменные взгляды.
Конечно, здесь ему было не место. Но он все же не уходил…
И нашел.
Она стояла в самой глубине зала, прислонившись к стене, рассеянно, так, словно бы она сейчас была мыслями где-то очень далеко, поглядывая на танцующих.
Нет, ослепительной красавицей ее назвать было нельзя. Но все же что-то в ней было, что-то необычное, что-то чуждое всему происходящему, всем этим людям. Казалось, они существовали отдельно. Она этот зал,
Андрея обдало жаром. Он почувствовал, как у него махом пересохло во рту, ощутил появившуюся неизвестно откуда предательскую дрожь в коленках. Но только на мгновение. Потому что уже в следующее он снова был самим собой.
У него появилась цель.
Прежде всего девушку надо было вывести из этого зала. Здесь ей было не место. Он это твердо знал.
Направляясь к ней, Андрей попытался прикинуть, каким путем она могла попасть на эту дискотеку. Скорее всего, случайно. Такие девушки, как правило, на дискотеки уже не ходят. Старовата она для них.
Сколько ей? Двадцать пять – двадцать шесть, не меньше. По дискотечным меркам – древняя старуха. Подружка? Самое реальное объяснение.
Ах, как часто в судьбах девушек решающую роль играют подружки!
Теперь их разделял всего один шаг. И Андрей его сделал.
– Вы танцуете?
Она повернулась. На ее лице возникло что-то вроде изумления, которое почти тотчас же сменилось полным спокойствием, и это Андрею понравилось.
А потом их глаза встретились. И этого было достаточно. Они друг друга поняли, словно мгновенно соединившись невидимой нитью, словно обменявшись чем-то невидимым, словно уговорившись в какой-то игре, правила которой были им известны давно, может быть, еще до рождения, где-то там, в прошлой жизни.
– А разве вы хотите танцевать?
Голос у нее был глубокий, сильный, и это Андрею тоже понравилось.
– Нет, – сказал он и улыбнулся открыто и по-настоящему весело, так, как не улыбался уже давно.
– Тогда…
– Да, – сказал он, не давая ей закончить. – Да, прогуляемся.
И они еще раз обменялись улыбками, все понимающими улыбками сообщников.
– Но вы…
– Нет, – быстро сказал он. – Уверяю, вам ничего не грозит.
Глаза ее затуманились, словно бы она снова ушла куда-то далеко, куда-то вглубь, словно бы решая про себя что-то важное. И Андрей похолодел, хорошо понимая, что сейчас решится все. Потому что, если она скажет «нет», это будет окончательно и бесповоротно. И то мгновение, пока она раздумывала, запомнилось ему, как запоминается что-то важное, что-то очень значительное.
Он замер, ожидая ее ответа, как осужденный приговора суда. И дождался.
– Хорошо, – сказала она. – Я согласна. Только мне надо…
– Предупредить подружку, – закончил за нее Андрей. – А надо ли? По-моему, ей сейчас не до вас.
– И все же надо, – твердо сказал она.
Лицо ее стало вдруг упрямым и немного озадаченным. В этот момент Наумов себя почти проклял. Он слишком торопил события, был слишком догадлив. Это могло испугать.
Но не испугало.
– Я сейчас.
Девушка нырнула в толпу. Он видел, как она прошла почти на середину зала и взяла за локоток девицу в ярко-красном платье. Спины танцующих их закрыли, а когда Андрей ее увидел вновь, его избранница уже пробиралась обратно к нему.
– Вот и все, – просто сказала она. – Пойдемте.
Они взялись за руки и пошли к выходу. Ладонь у нее была узкая, но ничуть не изнеженная, для женщины, может быть, даже более сильная, чем нужно.
«Кем же она работает? – попытался прикинуть Андрей. – Учительницей? Секретаршей? Бухгалтером? Нет, только не бухгалтером. Бухгалтер – не профессия, а состояние души. Ничего такого в ней не чувствуется. Скорее всего, она – учительница. Да, учительница».
Вот и выход. Андрей распахнул дверь и, увлекая за собой девушку, вышел на улицу.
Группа подростков, которые были здесь, когда он входил в клуб, куда-то исчезла. И это было странно, это настораживало.
