Есть еще и третья группа женщин, наиболее малочисленная. Самое подходящее для них определение – естественные. Это женщины, наделенные даром делать все, что им взбредет в голову, естественно и с умом. Обладающая этими двумя достоинствами женщина, если только она не полная уродина, кажется настоящим, неповторимым шедевром. Эти женщины настолько оригинальны, что половине из них совершенно плевать на то, как они выглядят, как живут и какое будущее их ждет. Как правило, семьи у них нет, постоянных привязанностей тоже, но зато есть дело, которому они отдаются со всей душой. И достигают в нем выдающихся результатов. Естественно, в той мере, в которой это отпущено женщине. Второй половине на все это совершенно не плевать. Они с усердием занимаются детьми, собой, мужем и квартирой. В результате у них получаются просто гениальные дети, муж, который смахивает на упитанного, хорошо ухоженного поросенка, а квартира приобретает вид храма. Сами они настолько прекрасны, что большинство мужчин, приблизившихся к ним на расстояние ближе трех метров, уже через несколько секунд ощущают дрожь в коленках и сухость во рту.
Любая женщина из первой и второй групп, попробовав проделывать те штуки, которые легко проделывает женщина из третьей, неизбежно потерпит фиаско и с позором ретируется на заранее отведенные позиции.
Им же все нипочем. В любви они страстны, изобретательны, целомудренны и развратны. Короче, и тут они делают все, что взбредет в голову, с умом и редкой непосредственностью.
Мужчины от них уходят. Единственная причина, по которой они это делают, – комплекс неполноценности. Тупые мужчины ими не обладают. Поэтому чаще всего они и попадают в мужья к таким женщинам. Вообще тупым мужчинам живется легче.
Расставаясь с мужчиной, независимо от того, бросает ли ее он или же, наоборот, его она, женщины третьей группы делают это так легко и непосредственно, что даже, если мужчина и оказывается тем, кого выставили за дверь, он, как правило, не испытывает никакой обиды.
В чистом виде третий тип встречается очень редко. Чаще всего какая-нибудь женщина, обладая несомненными признаками третьего типа, несет в себе еще и столько же признаков второго. Но даже этот неполный набор делает ее удивительно соблазнительной, уникальной, желанной… и так далее… и так далее.
В Ниночке третьего типа было примерно наполовину. Андрею хватало и этого…
Через час он сказал:
– Все. Если мы продолжим, то я останусь у тебя на всю ночь.
– М-м-м, – сказала она. – А разве ты пришел не за этим?
С трудом поборов желание ответить утвердительно, Андрей проговорил:
– Не только. У меня есть дело, которое я должен закончить.
За окном уже была ночь. Если он собирался исчезнуть из города, то делать это нужно было сейчас.
– Именно сегодня?
– Именно сегодня.
– И сейчас ты уйдешь?
– Да.
– Ну тогда… – Она хлопнула его по боку ладошкой. – Вставай. Тебя надо покормить. Голодным я тебя не отпущу.
– Ох уж эти женщины, – вздохнул Андрей.
Через мгновение, получив толчок пяткой все в тот же бок, он кубарем свалился с кровати и остался лежать на ковре, раскинув руки, чувствуя во всем теле приятную истому и улыбаясь.
– Эй, ты живой? – испуганно спросила Ниночка.
Андрей молчал.
– Ладно, хватит прикидываться. Симулянт несчастный. Восстань из мертвых!
– Восстаю, – пробормотал Андрей. – И не только я.
– Ну, тогда в чем же дело. Забирайся обратно и оставайся на всю ночь.
– Нет, это невозможно, – покачал Андрей головой. – Это просто невозможно.
– Ах, так! Ну держись. Я к тебе иду!
Ниночка упала на него с кровати не хуже настоящего десантника.
– Негодяй! Если мы сейчас не поиграем в «лошадку», я разрежу тебя на тысячу кусочков.
– О боже! – вздохнул Андрей, а руки его уже обнимали тонкую талию женщины.
И они поиграли в «лошадку», а потом в «обезьянку, большую любительницу бананов», а потом еще…
Через час Андрей сказал:
– Кажется, кто-то хотел меня накормить.
– А также разрезать на тысячу кусков… – напомнила Ниночка.
– Я не шучу. Мне и в самом деле надо сегодня сделать одно дело. Извини, но мне пора.
– М-м-м… сейчас.
Еще минут через десять Ниночка наконец-то накинула халатик и весело прошлепала в кухню. Андрей слышал, как она поставила на плиту чайник и, что-то напевая, загремела посудой.
Довольно потянувшись, он закурил сигарету и подумал, что в этой жизни бывают и хорошие моменты. Плохие тоже бывают. Он ничуть не сомневался, что в данный момент большинство милиционеров этого города охотятся именно за ним. Как и все мальчики Дипломата.
Если кто-нибудь из них все же вычислит его логово…
Он содрогнулся, представив, что будет, когда в этой квартире начнется перестрелка. И Ниночка, что будет с ней? Нет, сегодня он слишком опасный гость, и ему надо уходить, уходить как можно скорее.
Не исключено, что милиционеры уже сейчас ведут опрос жильцов домов, расположенных по пути его предполагаемого маршрута бегства. И еще мальчики Дипломата. Дом, в котором он находился, наверняка на их территории. Собственно, они были опаснее милиционеров. Особенно теперь, когда потеряли своего шефа. Конечно, свято место пусто не бывает, и новый начальник обязательно найдется, но они должны были отомстить за смерть Дипломата, чтобы все остальные знали – авторитетов так просто убивать нельзя.
«По крайней мере непрофессионалам», – подумал Андрей.
– Ау, солнышко, – донеслось с кухни, – Ты, кажется, хотел перед тем, как уйти, перекусить?
– Еще бы, – промолвил Андрей.
– Тогда, будь добр, пройди на кухню. Только перед этим хоть что-нибудь одень. Иначе я опять соблазнюсь и прикую тебя цепью к ножке кровати, как в американских страшных фильмах, чтобы ты хотя бы на эту ночь пренебрег всеми своими важными делами.
– Понятно, – надевая трусы, сказал Андрей. – Бедные дети. В своей школе ты тоже используешь такие методы?
– Нет, – донеслось с кухни. – Более жесткие. Особенно непослушных детей я зажариваю на медленном огне, а потом скармливаю бешеным собакам. Метод одобрен лучшими собаководами.
– Какими? – заходя на кухню, спросил Андрей.
– Лучшими, – улыбнулась Ниночка.
В халатике она выглядела просто великолепно.
– И чем ты будешь кормить усталого, вот-вот готового отправиться в ночь, навстречу неизвестным опасностям мужчину? – спросил Андрей.
– Бананов нема, – подмигнула ему женщина. – Но все же кое-что есть. На первое – борщ.
