– Не могу я тут торчать, – повторил он. – Ха! Да вы бы все сидели в темноте, если бы не я.
С этими словами Свечной служитель подхватил свой засаленный мешок и заспешил прочь.
Гленда повернулась к Натту. «Не может быть, чтобы он еще уменьшился, – подумала Гленда. – Тогда бы одежда на нем совсем мешком висела. Наверное, мне мерещится».
– Ты правда можешь зажечь люстру снизу? – спросила она. Натт продолжал смотреть в пол.
Гленда повернулась к Треву.
– Он правда…
Но Трева уже там не было, потому что он подпирал стенку и болтал с Джульеттой.
Гленда с одного взгляда расшифровала его уверенную позу, ее скромно опущенные глаза… никаких фиглей-миглей, по сути, но, несомненно, вступление и предисловие к ним. Ах, власть слов…
Пока ты наблюдаешь, наблюдают и за тобой. Гленда посмотрела в проницательные глаза Натта. Он что, хмурился? Что такого он прочел в выражении ее лица? Наверняка больше, чем ей хотелось бы.
Суматоха в Зале нарастала. Капитаны футбольных команд собирались в одной из передних, и Гленда могла представить, как они сидят там в чистых рубашках (или, по крайней мере, в менее грязных, чем обычно), извлеченные из городских пабов и закоулков, разглядывают восхительный потолок и гадают, выйдут ли они отсюда живыми или мертвыми. Скорее всего, мертвецки пьяными. Как только ее мозг уцепился за эту мысль, суровый голос за спиной произнес:
– Кажется, тебе н-н-нечего делать в Большом зале, Гленда?
Разумеется, это была миссис Уитлоу. Только университетская экономка пользовалась утроенным «н» и превращала утверждения в вопросы. Даже не оборачиваясь, Гленда услышала зловещий скрип корсета
[14]
и побрякивание серебряной цепочки, на которой висел ключ, по слухам подходящий ко всем университетским замкам.
Гленда повернулась. «Никакой дубинки нет!»
– Я подумала, что вам могут понадобиться сегодня лишние руки, миссис Уитлоу, – любезно ответила она.
– Тем не менее традиции и обычай…
– Ну, милая миссис Уитлоу, думаю, пора их впустить. Карета его светлости вот-вот отъедет от дворца, – сказал, подойдя, аркканцлер.
Миссис Уитлоу умела грозно нависать. Но преимущественно горизонтально. Наверн Чудакулли возвышался над ней на добрых два фута. Экономка поспешно развернулась и сделала маленький книксен, который – хоть Чудакулли никогда и не признался бы – всегда его слегка раздражал.
– А, мисс Гленда, если не ошибаюсь, – радостно произнес аркканцлер. – Приятно видеть вас здесь. Очень полезная молодая особа, миссис Уитлоу. Полна инициативы, схватывает на лету.
– Благодарю. Это одна из моих лучших девочек, – ответила экономка сквозь зубы, стараясь не встречаться глазами с Глендой, которая внезапно приняла ангельски невинный вид.
– Большая люстра не горит, как я вижу, – заметил Чудакулли.
Гленда шагнула вперед.
– Мистер Натт задумал сюрприз, сэр.
– Мистер Натт вообще полон сюрпризов. Сегодня у нас был удивительный день, мисс Гленда, – сказал Чудакулли. – Мистер Натт учил моих парней играть в футбол на свой лад. А знаете, что он затеял вчера? Ни за что не угадаете. Расскажите, мистер Натт.
– Я повел команду в Королевскую оперу, чтобы они посмотрели, как упражняются танцоры, – нервно ответил Натт. – Видите ли, очень важно, чтобы игроки научились правильно двигаться и сохранять равновесие.
– А когда они вернулись, – продолжал Чудакулли все с той же, слегка пугающей, бодростью, – он заставил их играть здесь, в Зале, с завязанными глазами.
Натт тревожно кашлянул.
– Футболистам крайне необходимо не забывать друг о друге. Они должны помнить, что составляют единое целое.
– А потом он повел их посмотреть охотничьих собак лорда Ржава.
Натт опять кашлянул, еще более нервно.
– На охоте каждая собака знает местонахождение своих товарок. Я хотел, чтобы господа волшебники поняли соотношение игрока и команды. Сила игрока – в команде, а сила команды – в каждом игроке.
– Слышали? – спросил Чудакулли. – Чертовски интересно. Он весь день гонял их туда-сюда. Заставлял балансировать мячом на голове, чертил какие-то диаграммы на доске. Можно подумать, мы планируем военную кампанию.
– Это и есть военная кампания, – ответил Натт. – Но воюем мы не с командой противника. Каждый игрок сражается с самим собой.
– Звучит весьма по-убервальдски, но, так или иначе, наши парни, кажется, полны энергии и задора и готовы открыть банкет. Если не ошибаюсь, мистер Натт задумал какой-то фокус с искусственным освещением.
– Просто небольшой сюрприз, чтобы привлечь внимание гостей, – произнес Натт.
– Что-нибудь взорвется? – поинтересовался Чудакулли.
– Нет, сэр.
– Обещаешь? Лично я не против бури и натиска, но патриций Витинари в таких вещах бывает несколько привередлив.
– Грома и молний не будет, сэр. Разве что чуть-чуть тумана высоко под потолком.
Гленде показалось, что аркканцлер задумчиво смотрит на Натта.
– На скольких языках ты говоришь, Натт?
– На трех мертвых и двенадцати живых, сэр.
– Так. Так, – произнес Чудакулли, задвинув эти сведения подальше и пытаясь не думать: «А сколько из них были живыми, прежде чем ты их прикончил?» – Молодчина. Спасибо, мистер Натт, и вам тоже, дамы. Скоро появятся гости.
Гленда воспользовалась возможностью, чтобы убраться из поля зрения миссис Уитлоу. Она без всякого восторга убедилась, что Трев и Джульетта воспользовались точно такой же возможностью чуть раньше, чтобы сбежать от нее.
– Не беспокойтесь за Джульетту, – сказал Натт, который шел следом.
– А кто сказал, что я беспокоюсь? – огрызнулась Гленда.
– Вы сами. Выражение лица, осанка, тело, реакции, интонации… то есть всё.
– А тебе вообще незачем смотреть на мое всё… то есть на мое тело!
– Я имею в виду всего лишь то, как вы стоите, мисс Гленда.
– То есть ты читаешь мои мысли?
– Да, так может показаться. Прошу прощения.
– А о чем думает Джульетта?
– Не уверен на все сто, но ей нравится мистер Трев. Она думает, что он занятный юноша.
– Значит, ты и Трева читаешь как книжку? Ну, она не из приличных.
– Э… нет, мисс. Он обеспокоен и смущен. Кажется, он пытается понять, что из него получится в дальнейшем.
– Трев всегда был бездельником.
– Он думает о своем будущем.
