– Куда ты собрался, Атти?
– Выйдем на секунду.
Беру её под руку, подхватываю сумки, вывожу из кухни, потому что вижу, как все присутствующие навострили уши. В коридоре нахожу укромную нишу и вталкиваю туда матушку:
– Вернулся Грам. В общем… У одной моей знакомой очень плохие дела.
Мама молчит, потом заглядывает в мои глаза:
– Она тебе очень дорога? А как же Лиэй?
Моя щека дёргается в жесте раздражения.
– Это совсем другое, ма. Не то, что ты думаешь…
– А что же?
– Пока и сам не знаю.
Она окидывает меня взглядом, потом ворчит:
– Хоть оделся хорошо, не замёрзнешь. Надолго?
– На неделю. Вряд ли больше.
– Ладно…
…Миновав земли Парда, въезжаю в Конти. Сразу видно, что это совсем другой мир. Точнее, не мир, а правитель. Проезжаю абсолютно пустые деревеньки с полуразвалившимся халупами, сиротливо выставивших жерди голых крыш. Клочья полусгнившей соломы на потемневшем дереве полощет пронзительный осенний ветер. Нет ни людей, ни вообще ничего живого. Даже следов навоза не отыскать на промёрзшей унылой земле. Вымерли они, что ли? Поля стоят необработанными, стерня запорошена снежной крупой. Странно. У нас в Парда, насколько я помню, снега ещё не было… Через половину дня пути, отмахав километров двадцать, вижу замок. Небольшой, даже меньше моего. Мрачные стены дикого камня, отсутствие крыш, только пара балок. Подъёмный мост сброшен на землю, решётки нет вообще, и – опять ни одной живой души. Совершенно пусто. Да что тут произошло?! Эпидемия? Чума?! Не приведи Высочайший… Холодею от ужаса… Но я уже здесь, да и Грам приехал живой и здоровый. И слова парня…
Спрыгиваю с Вороного, ввожу его и заводного коня в большой полуразвалившийся сарай, когда то бывший конюшней. Там пусто. Лишь пара заскорузлых ремней висит на деревянных колышках. Завожу жеребцов в стойла, рассёдлываю, снимаю с них сумки – хорошо, что ещё целы кормушки. Высыпаю туда зерна, нахожу относительно целое ведро, иду к стоящему посреди промёрзшего двора колодцу, набираю коням воды. И только потом, когда лошади устроены, потому что без них я не выберусь из мёртвого царства, вхожу в замок… Пронзительно визжит калитка. Темно, хоть глаз выколи. Делаю себе факел, стучу кресалом, наконец, он загорается тусклым пламенем. Подсвечивая себе путь, бреду по коридорам. Заглядывая в попадающие по пути комнатушки. Да… Никаких следов. Ни борьбы, ни крови, ни скелетов… Значит, войны здесь не было. И мой посланец привёз деньги. У кого-то он их взял же? Значит, Маура дель Конти здесь!.. Прохожу первый этаж, и на кухне встречаю первые следы живого. На полу лежит полено. Словно его потеряли, или уронили… Вижу на столе какую то тряпку, делаю ещё один факел, потому что первый уже догорает. Стало чуть ярче, и я замечаю на пыльных досках слабые следы. Кто-то всё-таки тут есть! Бегу по ним, поднимаюсь на второй этаж, но надо идти ещё выше. Третий, последний… Через балки вижу стремительно темнеющее небо. Да где же… Толкаю рассохшуюся дверь, вхожу внутрь – погасший, остывший камин. Грубый стол, на котором стоит пустая глиняная чашка. Кружка. Ведро. Резкий запах экскрементов, чего-то прокисшего… В углу лежак, на котором груда невообразимого тряпья. Да где же… И тут замечаю высовывающуюся из под тряпок кисть человеческой руки. Маленькую. Так хорошо мне знакомую… В один прыжок преодолеваю разделяющее нас расстояние, откидываю тряпки в стороны – Маура!.. Выдёргиваю её наружу, женщина стонет. Укутана в какие то платки и рядна, от которых несёт старым туалетом. Грудь еле вздымается. Оттягиваю зрачок – без сознания. Что же делать? Вот же… Выкатываюсь во двор, хватаю сумки, несу их наверх, потом спускаюсь на кухню – там ещё есть дрова, на ночь хватит, а дальше – плевать на всё! Девчонка действительно умрёт, если оставить её здесь! И эти проклятые тряпки… Какая вонь! Разжигаю камин, и вскоре огонь освещает помещение. Вот и причина запахов – почти полное отхожее ведро. Выношу его прочь, приношу новое. Благо парочка имеется. Потом притаскиваю большой котёл, матерясь про себя, потому что приходится бегать на третий этаж – лифтов то нет, естественно, наполняю. Хорошо хоть, пара вёдер всего нужна. Ставлю воду греться. Разворачиваю запасной плащ – без него никуда, пойдёт. Там толстый слой меха, не замёрзнем до утра. Нам только переночевать… В очередной раз спускаюсь вниз. Беру горшок, воду, в последний, думаю, раз, поднимаюсь в её комнатку. Роюсь в тряпках, нахожу относительно чистую. Вот и полотенце… Маура по-прежнему без сознания. Зато комната прогрелась. И хорошо. Переношу лёгкое, почти невесомое тело в угол, снимаю с неё все лохмотья, в которые та закутана. Матерь Божья! Как же она исхудала! Голову мыть не буду. Потерпит три дня ещё. А в Парда отведу в баню… Осторожно обмываю тело тряпкой с горячей водой. Потом тщательно закутываю в запасной плащ, укладываю обратно на лежак. Открываю сумки и начинаю готовить импровизированный ужин. Эх, молока бы сейчас? Но у меня только спирт… Развожу немного. Потом насаживаю на лучинку несколько кусочков ветчины и сую их в огонь, подогреть и обжарить. Ароматный запах расплывается по каморке…
– Кто…
Голос звучит сипло и слабо. Очнулась?! Тут же прыгаю к лежаку – на меня смотрят блестящие зелёные глаза.
– Граф?… Какими… Судьбами… Я же… Рассчиталась… Правда… Пришлось…
Пытается обвести вокруг рукой, но тут просто не хватает сил.
– Молчи, дура! Языка нет?! Не могла отсрочки попросить?! Или просто объяснить всё?
Молодая женщина вспыхивает, на мертвенно бледных щеках пытается проглянуть румянец, а я снова рявкаю:
– Молчать! Сначала поешь!
Сую ей горячую ветчину прямо в раскрывшийся рот, потом присаживаюсь рядом, осторожно приподнимаю её, прислоняя к себе. Хорошо, что стол рядом, и могу дотянуться до разведённого спирта рукой. Разжимаю её челюсти силой, велика премудрость – нажать на одно место, вливаю жидкость в рот. Она судорожно глотает, кашляет, брызги летят на плащ, но часть попадает в рот. Жадно дышит, опять кашляет, потом резко начинает жевать. Быстро-быстро. Глотает, так что горло ходит ходуном, не замечая, что плащ сполз вниз, и её грудь выставлена наружу во всей красе. Поднимаюсь, удерживая её тело в полусидячем положении, подтягиваю к стене, разворачиваю. Надо вновь поджарить мяса и дать его горячего настоя натты. Он сейчас будет готов. Пока можно сыра. У меня почти полголовки с собой… Подаю ей отрезанный ломоть, величиной с ладонь. Заменит молоко… Маура довольно быстро приходит в себя. Моя еда просто оживила её. Наступает момент, когда она начинает различать детали…
– Граф… Зачем вы явились?
– Грам, мой человек, рассказал мне очень интересные вещи о вас, баронесса. Поэтому я решил нагрянуть лично. И, как видите, успел вовремя. Когда вы ели в последний раз?
– Четыре дня назад… У меня ещё оставался хлеб…
– Значит, сейчас у вас вообще ничего нет? Можете не стесняться – после всего этого…
– Что вы мне дали, Атти? У меня всё тело горит и голова… Кружится…