— Слушай меня внимательно, — повторил Ляпус Аленке. — Для того, чтобы снова встретить Лизу и своих друзей, ты должна превратиться в маленькую ведьму.
— Тютюшки! — закричала Алена. — Ни за что! Я знаю, ведьмы жаб и пауков едят — мне книжку читали.
— Никаких жаб и пауков, — твердо сказал Ляпус. — Бананы, мороженое, шоколад, салат с зеленым горошком. Только так и не иначе. Понимаешь, — продолжал он, — сам я добряк, весельчак, с незнакомыми людьми тих и застенчив. Личные потребности — бутерброд, стакан газировки да перед сном — игра на рояле. Но друзья твои этого не знают. Боятся, что возьму их в плен и превращу в старые осиновые пни. Просто так они сюда не придут. Вот если бы тебе угрожала беда, они бы непременно явились на выручку.
Поэтому предлагаю сделать так. Сегодня я объявлю по всей Фантазилье, что к нам приехала настоящая земная девочка Алена. Скажу, что она будет нам помогать в борьбе с ненавистным добром и для этого хочет стать одной из нас. И завтра на Главной площади перед всем народом состоится ее торжественное превращение в маленькую злую ведьму.
Конечно, на самом деле ничего такого не будет. Просто, я объявил борьбу с добром, чтобы обнаружить настоящих злодеев и предателей. Мы их найдем, превратим в осиновые пни и снова заживем, как раньше. А со старых пней, знаешь, сколько опенков можно собрать по осени? Любишь жареные опенки?
— Маринованные…
— Замаринуем! — подхватил Ляпус. — Будем к вам домой приезжать из Фантазильи с гостинцами. К тебе, Лизе, папе, маме. Представляешь, сидите вы себе дома, ни о чем таком не думаете и вдруг — хлоп! — появляюсь я с Фантолеттой и Печенюшкиным с ведром грибов, с лукошком ягод…
— Я не буду ведьмой, — упрямо сказала девочка. — Они злые, а я добрая. Если меня шоколадкой или конфетками угостят, я дома со всеми делюсь. Я маме всегда помогаю. А если мама на диван приляжет, я ей сразу подушечку несу и пледом укрываю.
— Вот умница! И не будешь ты ведьмой, и не надо! Друзья твои решат, что ты правда превратишься, и захотят тебя спасти. Думаю, они попытаются похитить тебя с Главной площади, когда чародей Клопуцин начнет твердить над тобой заклинания. В этот момент их и окружит мое, то есть наше войско. А я объявлю, что вся затея с Великим злодеем была просто проверкой для фантазильцев. И начнется веселый праздничный карнавал!
— Знаешь, — медленно проговорила Алена, глядя на Ляпуса ясными коричневыми глазами, — что-то я тебе не очень верю…
— Это ты просто переутомилась, — не смутился злодей. — Вот, выпей и сразу придешь в себя. Он протянул девочке тяжелый кубок резного хрусталя, полный темной прозрачной влаги, пронизанной золотыми искрами.
— Сначала ты отпей, — потребовала осторожная Алена. Она знала много сказок, в которых люди простодушные принимали неизвестно что из рук людей непорядочных, пили, ели, а потом начинались большие неприятности.
— С удовольствием, — оживился Ляпус. — Знаешь, как вкусно!
Он, причмокивая, отпил из кубка половину и протянул его девочке. Но Аленка не видела, как перед этим злодей с ловкостью фокусника кинул себе в рот крохотную голубую таблетку.
Обеими руками она поднесла тяжелый сосуд к губам и сделала несколько глотков…
Вдруг поверхность блюдца снова замутилась, изображение поплыло, размылось и исчезло. По блюдечку в окружении лазоревых цветов снова катался розовый шарик.
— Ты видел?! — воскликнула Лиза. — Видел, как Ляпус таблетку проглотил? Он же отравит Аленку! Почему больше не показывает?!
— Он усыпит ее волю, — мрачно ответил Лизин мужественный спутник. — Теперь Алена станет вялой и послушной. А блюдце не показывает больше, потому что усталость в нем накопилась. Полдня, не меньше, отдыхать будет. От яблочка-то оно силы набиралось.
— Летим туда скорее! — загорелась Лиза. — Я сейчас выпью все зеленые таблетки, разнесу дворец по кирпичику, Ляпусу башку оторву и спасу Аленку.
— Тут скорее хитростью надо брать, — ответил ей Печенюшкин. — Дворец не разнести, он волшебный. Кирпичи алмазные, заговоренные. Раствор замешан в полночь в новолуние на орлиной крови. Его атомной бомбой не расколешь.
— Значит, подкоп надо рыть, в окно сверху прыгать, волшебство какое-то придумывать… Вот! У меня же браслет на руке. Сейчас как поверну! Что там кобра говорила? Страх пустыни и мудрость пустыни.
— Не горячись, Лиза! Дело простое, как свисток из помидора. Даже если атакуем мы дворец, возьмем его штурмом, Ляпус с сестренкой твоей успеет сбежать по подземным ходам. Их там тьма. Все знает только Великий Маг, а он — увы! — в помрачении рассудка.
— Так что же делать?!
— О! — сказал Печенюшкин. — Это хороший вопрос. Теперь слушай и не перебивай. Ляпусу нужно всех нас поймать. Алена — приманка. Пока мы не схвачены, он ей ничего не сделает. Попытаться отбить у них Аленку можно только завтра на Главной площади.
Злодей туда стянет все свои силы — всю нечисть волшебную. Но другого пути нет. Или мы их, или они нас. Вызов брошен лично мне. Что ж, я его принимаю. Посмотришь на Печенюшкина в деле… А вот и дворец, Лизонька. Глянь-ка в окошко.
Троллейбус неподвижно висел в вышине. Слева, на уровне Лизиных глаз проплывало легкое пушистое облачко. Впереди же и внизу, краснея черепицей крыш, зеленея кругами, треугольниками, квадратами парков и скверов, расстилался город. Самая большая крыша выглядела не крупнее спичечной этикетки.
В центре города, казавшегося сверху кукольным, фасадом выходя на правильный бело-зеленый восьмиугольник Главной площади, возвышался над всеми другими зданиями розовато-серый островерхий замок.
— Ой! — забеспокоилась Лиза. — Нас же оттуда увидят.
— Ничего подобного! — возмутился Печенюшкин. — Мою тележку может видеть только тот, кому положено. Не переживай. Итак — спуск!
Он прыгнул в водительское кресло, ударил по клавишам управления, вдохновенный, как пианист, рванул на себя сверкающую рукоятку. У Лизы зазвенело в ушах, томительно закрутило в животе, а сердце подскочило к горлу.
Троллейбус рушился вниз, стремительно росла земля, ноги отнимались от страха, а Печенюшкин уже сидел рядом, хлопал Лизу по плечу, хохотал, подмигивал, подбадривал.
Город остался сбоку, мелькнула крепостная стена с тяжелыми коваными воротами и тоже пропала. Все заслонил длинный невысокий холм с пологими склонами — их покрывал стелющийся кустарник, усыпанный гроздьями мелких желтых цветов.
«Как сейчас шмякнемся!» — успела подумать девочка, и тут же без всякого торможения их чудесная «тележка» вдруг замерла, едва не коснувшись зеленой муравы, словно подхваченная чьей-то исполинской ладонью.
Лизу вдавило в кресло так глубоко и резко, что пружины, распрямляясь, тут же подкинули ее вверх, чуть ли не до потолка, и она второй раз приземлилась — на сиденье. Впрочем, как ни странно, никаких неприятных ощущений ей вся эта посадка не причинила.
