В «луноход» Марта не села. И, по правде сказать, ей никто этого не предлагал, догадливые патрульные оставили выбор за девушкой. Шлепая босыми пятками по тротуару и прислушиваясь к урчанию медленно ползущего сзади газика, Марта невольно усмехнулась, — что было бы, увидь Князь, как «дочка» утром из «лунохода» на крыльцо выпрыгивает?
Помахав сержанту рукой, Марта открыла дверь и вошла в прихожую.
Дом спал. Прокравшись на цыпочках до ванной, Домино наполнила ее горячей водой с пеной и, чувствуя, как дрожит внутри каждая жилка, тяжело опустилась на железное дно.
Кто и почему напал на нее сегодня ночью? Случайные, бестолковые отморозки — или налет был инсценирован и подстроен конкретно под нее?
Вопрос подразумевал любой из ответов.
Так кто это был?
Марта задумалась, постаралась расслабить тело в горячей воде и спокойно, без паники, шаг за шагом восстановить недавние события.
Парни вышли ей наперерез из соседнего двора. Она случайно попалась им навстречу?
Вполне возможно. Летом в тихих двориках полно шумной, выпивающей молодежи.
Но эти ребятишки не шумели. Не болтали между собой, то есть мало походили на компанию подвыпивших юнцов. Обычно дворовый молодняк переругивается-перешучивается на ходу, песни горланит, а эти надвигались молча и слаженно. Как пули на цель.
Что это? Сережа Нервный дал о себе знать? Бритоголовые отморозки — его контингент…
Марта тихонечко завыла и с головой ушла под воду. «Вот оно, началось», — подумала она, то, о чем предупреждал ее Гудвин. Если это Сережиных рук дело, то о «пожаловаться», нечего и думать. «Папа» молодняк искать не будет, он сразу с вопросов к Сереже начнет.
Бог мой, что за оказия?! Чем закончится «базар», если Домино ошиблась? Если Нервный тут ни при чем?!
Второй «некрасивой» истории он ей не простит. Вторая история — и всё через Князеву «дочку».
Черт, черт, черт!! Что же делать?! Молчать — страшно, жаловаться — еще хуже.
Попросить Гудвина разведать? Пусть своих ребятишек пошлет узнать, кто вчера во дворе всю ночь отирался… Или не говорить ничего Вове о подозрительном настрое стаи, сказать «напали», пусть разбирается… Гудвин беспредельщиков не любит, насильников на дух не переносит.
Но утром Марта узнала, что Князь еще вчера отправил Вову с поручением в соседнюю область и ждать его возвращения пришлось бы несколько дней. Дела требовали отсутствия Вовы минимум до конца недели.
Марта походила по дому, выловила одного из порученцев Князя и, вызвав того во двор, пролепетала, скромно играя глазками:
— Саша-а-а, ты не мог бы со мной к соседнему дому прогуляться? Меня вчера возле него какие-то малолетки напугали, хочу узнать, кто такие…
Мощные челюсти Саши со смачным звуком перемалывали комок жевательной резинки, в глазах стояло равнодушное недоумение — тебя напугали?!
— Кто? — чавкнул парень.
Домино пожала плечами:
— Сходим узнаем…
— Угу, — грозно кивнул Князев порученец и, развернувшись, потопал к воротам.
Марта засеменила следом.
В разрушенном палисаднике над клумбой георгинов горевала седенькая бабушка в ситцевом халате. Возле ее растоптанных тапочек стояли на травке измазанные землей туфли Марты. Бабушка задумчиво разглядывала результаты ночного погрома и скорбно качала головой.
— Добрый день, — привлекла ее внимание Марта. Бабушка кивнула. — Кто это ваши клумбы так разворотил? Я тут каждый день хожу, георгинами любуюсь, какая жалость…
Слушая Марту, старушка обернулась, перекинула взгляд на дом под зеленой крышей, потом вновь перевела его на собеседницу, на жующего амбала за ее спиной, и Домино поняла, что их правильно соотнесли с жилищем Князя.
— Вы вчера тут шайку молодежи не видели? Четыре человека… — Неразговорчивая старушка кивнула седенькой головой. — А раньше вы их тут не видели? — Бабулька снова помотала головой, но теперь из стороны в сторону. — Новенькие?
— Дак не местные, — разродилась наконец бабушка неожиданно густым, скрипучим басом.
— Не местные? — терпеливо повторила Марта. — Почему?
— Дак я сама с Урала, ихний говор…
— Точно? — настаивала Домино.
— А то. Не местные, с Урала, — с нажимом проскрипела старушка и махнула рукой на дом за своей спиной. — Мои окна на ту и на эту сторону выходят, они вначале-то под моими окнами галдели… я их говор точно различила — уральские.
— Залетные, — прошелестел в шею Марты шепот порученца.
— А о чем они разговаривали, вы, случайно, не запомнили? — не обращая внимания на враз заскучавшего Сашу, продолжила расспросы Домино.
— Дак ни о чем. О девках, о пиве…
— А как они друг друга называли, вы не помните?
— Ни к чему мне это, — хмуро ответила старушка и, повернувшись спиной к гостям, наклонилась к георгинам.
Опрашивать старушкин зад Домино не захотела. Вариант залетных гастролеров прекрасно вписывался в схему. У ребятишек закончились «командировочные» — и они вышли на перрон первого попавшегося города. Действовали разбойнички слаженно, умело и без шума. Услышали, как к перекопанному пустынному переулку мотор подъехал и седока высадил, вышли навстречу и решили проверить карманы Марты. А кастет на кулаке мог и померещиться с перепугу. В такой ситуации на периферическое зрение надежда слабая, в лунном свете мог блеснуть стальной браслет от часов.
— Все, Сашок, пошли домой, — успокоенно сказала Марта и первой отправилась к дому.
— Так я не понял, — топая сзади, басил Сашок, — мне искать залетных?
— А зачем? И где… — задумчиво произнесла Марта. — Они уже далеко…
— Ну, как скажешь…
— Да, вот еще что. — Марта резко остановилась, и Саша налетел на ее спину. — О том, что слышал, ни гугу. Незачем деда беспокоить.
Между собой окружение Князя давно называло его «стариком» или «дедом», и в этом не было намека на возраст. Скорее уважение к мудрости и опыту старого вора.
— Угу, — кивнул Сашок.
Но субординацию все же умудрился соблюсти. Гудвину о происшествии доложил. Через несколько часов после возвращения Вовы из поездки в соседнюю область тот зашел в комнату Марты и, не переступая порога комнаты, опираясь на ручку двери, свесил голову в дверной проем.
— Дошлялась? — спросил угрюмо.
Марта вскинула подбородок и молча посмотрела в глаза молодого помощника Князя. Залетные давно растворились на проспектах далекой столицы, страхи улеглись, и давать отчет какой-то дедовой шестерке Марта не собиралась.
Гудвин почувствовал оскорбительный настрой Домино, скривил губы в злой усмешке и бросил:
— Я тебя предупредил.
